Система учителя года

Алексею Смирнову 30 лет, и девять из них он работает учителем в Городском классическом лицее Кемерова. Причем очень эффективно работает. За предыдущие три года подготовил 18 стобалльников по русскому языку.

Даже для этого лицея, где большинство детей — таланты, такое количество выпускников с высшим баллом ЕГЭ – это очень много. Потому не удивительно, что именно Алексей стал победителем областного этапа всероссийского конкурса «Учитель года-2015».

— Вы, Алексей Игоревич, не иначе как разработали какую-то свою систему в обучении, что позволяет ребятам подходить к окончанию школы с такими превосходными успехами.
— Система, наверное, есть. Но она интуитивная. Я нигде ее не прописывал, не обобщал… Исхожу из того, что мы должны настраивать детей при подготовке к ЕГЭ на главную мысль: балл должен быть только максимальным. И, решая эту задачу, мы с учениками «прорабатываем» каждый критерий оценки. Школьники становятся на позицию экспертов и, меняясь заданиями, проверяют собственные работы или работы одноклассников и сами замечают: здесь недоработка, а здесь «попал в десяточку». Очень много времени отводим на анализ репетиционных работ, когда ребята возвращаются после так называемого диагностического тестирования. Они приходят, рассказывают, как строили свои сочинения, и мы вместе смотрим, какие успехи были, а где, наоборот, ошибки. Однако 100-балльный результат не может быть массовым. Он эксклюзивный: для тех, кто в хорошем смысле последние полгода все кладет на алтарь победы и работает в этом направлении. И, конечно, огромную роль играют чутье языка, хорошая начитанность, любознательность, умение поиграть со словом.
— Те методы работы, о которых вы рассказываете, не хотелось бы называть натаскиванием, но почему-то именно это слово напросилось…
— Нет, это не натаскивание. Это хорошая аналитическая работа, когда мы ко всему подходим критически, пытаемся увидеть, разобраться. Такое планомерное движение вперед с пониманием: что ты делаешь, зачем, какой балл тебе это принесет, что для этого нужно предпринять и как улучшить ситуацию. Это и есть, наверное, такая своеобразная система.
— Вы кандидат филологических наук. Причем после филфака КемГУ аспирантуру в Москве окончили и опять вернулись в Кемерово, в лицей, в котором учились. Почему? Наверняка ведь была возможность выбрать профессию попопулярнее, что ли, среди мужчин, чем учительскую.
— В перспективе у меня были и исследовательская деятельность, и вузовское преподавание. Но я выбрал иное направление. А почему – сразу и не скажешь.
В связи с конкурсом «Учитель года» все состязавшиеся восстанавливали свою педагогическую родословную. И я, узнавая, собирая по крупицам информацию, вдруг подумал: где-то было предопределено, что я должен стать педагогом. Многие из моих ближайших родственников — педагоги. Мама — преподаватель русского языка и литературы. И бабушки, и прабабушки учителя. В этой учительской среде было навеяно что-то. С детства мне нравилось выступать или в роли ученика, или в роли учителя. Я любил и ценил игры, в которых приходилось организовывать. Мы готовили концерты во дворе — я выступал в роли наставника, режиссера для ребят. А потом, после университетской педпрактики, меня пригласили в лицей, на подмену педагога, которая ушла в декретный отпуск. Так что я, еще будучи студентом, в родном лицее остался работать. Мне это было дорого и интересно. Хотя без терний, конечно, не обошлось: были и ребятишки, и их родители, не готовые воспринимать 20-летнего студента.
— И как вы справлялись с ситуацией? Стучали кулаком по столу или…
— Ну что вы! Я же гуманитарий. Пытался объяснять, увещевать, доказывать. Огромное спасибо педагогу, которая была моим классным руководителем, когда я учился в лицее, и педагогу-наставнику Светлане Михайловне Дарвиной, и Юрию Ивановичу Титорову, директору лицея в то время. Они поддержали, сказали, что руки опускать не надо: это школа жизни. Сейчас, дескать, твой самый благодатный период на шишки — лови их и пытайся с ними справиться. Тогда всё и сложилось. Для меня ценно то, что мы, учителя, делая вклад здесь и сейчас, работаем на далекую-далекую перспективу. Авось семечко прорастет через год, или через пять лет, или через двадцать…
— Все ваши стобалльники – по русскому языку. Вы только русский преподаете или литературу тоже?
— Литературу тоже. Но два года подряд преподавал только русский. Хотя надо сказать, что кандидатскую я защищал в области литературоведения, работал с малой прозой символизма, ценностными позициями автора, героя и читателя.
При этом понимаю, что литература как школьный предмет не для каждого, а русский язык — для всех.
— Как ваша мама-педагог отнеслась к тому, что сын по ее стопам пошел?
— Она знала все подводные камешки в профессии, а потому волновалась. Но в целом ей было приятно. В плане открытий нам всегда есть о чем поговорить, хотя на профессиональные темы говорим редко.
— Открытий?
— А вот открытия мои в основном на поприще литературы. Что касается русского языка — здесь все зафиксировано, в словарике отражено, в пособиях представлено. А в литературе работаешь с текстом как с первичной реальностью. И не случайно в литературоведении есть феномен перечтения. Перечитываешь книгу заново и вдруг видишь какие-то нюансы. Вот, казалось бы, совершенно хрестоматийное произведение Льва Толстого «После бала». В советское время оно было востребовано по понятным причинам. А когда сейчас прорабатываем всё с ребятами в свободном аналитическом полете, видим, что рассказ очень близок жанру волшебной сказки. И к нему Толстой приходит не случайно: эта его жизнь в деревенской среде, желание написать пособие для деток, обучать крестьян грамоте… Он сам погрузился в фольклор, в сказочную систему. И в этом, на первый взгляд, совершенно светском произведении, идеологическом, чуть сатирическом, как это советские учебники подавали, невидимый слой открывается. Здесь противопоставление живого и мертвого является не просто виньеткой в тексте, а ценностной оппозицией, когда есть герой по-настоящему живой – Иван Васильевич, почти «Иван-царевич» (по-гречески Василий – «царь»), который в мир почти загробный попадает и со своими героями так и взаимодействует. Не случайно и Варенька костлявая, сухая и двигается механически. Когда с ребятишками всё это анализируем, они еще больше деталей замечают.
— Через два дня одиннадцатиклассникам предстоит сдавать ЕГЭ по русскому. Как лучше «сконцентрироваться» к этому экзамену?
— Надо учитывать, что в принципе ЕГЭ направлен на соревновательность. Здесь важно чувствовать: тот, кто рядом с тобой, — он потенциально может больше баллов получить или меньше; на чем он выигрывает, а чего тебе недостает. Кроме того, все эти экзамены тренинговые. Ученик даже в течение последнего месяца может себя к хорошему результату подвести, если будет усиленно «прорешивать» тесты, прописывать тексты.
— Как-то не верится, что можно не напрягаться в течение нескольких лет, а потом за короткий отрезок времени вдруг всё осилить… Разве такое возможно?
— Два года назад у меня учился юноша, который до середины одиннадцатого класса к полноценной работе по русскому языку не был готов. Хороший, положительный ребенок, творческая, музыкальная натура, пел очень красиво, но вот того, что сдаст экзамен на 100 баллов, никто не ожидал. Однако сдал. На этот результат вывел себя за полгода усиленной систематической работы. Писал и писал сочинения. С интервалом в одну-две недели приносил мне их.

Татьяна ФОМИНА.