Областная газета
Жизнь после жизни
В Кемеровском театре драмы состоялась премьера спектакля «Мои посмертные приключения».
Повесть Юлии Вознесенской, жанр которой определяется как «православное фэнтези», переложил для сцены кемеровский протоиерей Сергей Веремеев. Режиссер-постановщик Виктория Михеева (Москва) и художник Алексей Дмитриев (Горно-Алтайск) попытались сделать из этого проекта, благословленного кузбасской метрополией, грандиозное и знаковое событие.Получилось ли?
Если судить по размаху – да. Спектакль длится почти два с половиной часа, огромные, сложно устроенные декорации рисуют нам пейзажи ада и рая, операционную и реанимационную палаты. Мизансцены густо населены персонажами: тут и медики, и друзья выпавшей из окна женщины, ее близкие (живые и мертвые), ангелы, бесы, пришельцы с других планет… Словом, в спектакле задействована почти вся труппа и даже привлечены студенты КемГУКИ. Но главное, идея, которая двигала постановщиками этого зрелища, претендует на особую значимость. В самом деле: нечасто сегодня театры берут в работу материал, призванный возбудить в человеке мировоззренческие вопросы.
Но если оценивать премьеру как событие театральной жизни, это явная неудача. Почему? Пожалуй, главной проблемой спектакля стала его откровенная иллюстративность. Надо сказать, что сюжет повести Вознесенской (питерской диссидентки, эмигрировавшей в Германию и прожившей три года в православной обители во Франции) достаточно традиционен для религиозных мистерий: женщина впадает в кому, ее душа путешествует по загробному миру, а возвратясь в тело, переосмысливает свои прежние правила жизни. Но чтобы этот сюжет взволновал зрительские души, разбудил их мысли и чувства, приключения души должны быть по-настоящему а) страшными; б) удивительными; в) временами смешными. И в тексте, казалось бы, есть для этого все основания! А в спектакле – нет.
Душа Анны (Наталья Юдина) на всем протяжении спектакля держит какой-то слишком одинаковый тон полуудивления, полунасмешки над ним. Как следствие: юродивое подхихикиванье в самых неподходящих местах, заминки, не наполненные подлинным чувством. Поживее выходят сцены, где она встречается с собой-юной (с этой ролью неплохо справилась молодая Ангелина Стадникова) и с бывшим мужем Георгием (Александр Измайлов), обреченным на адские муки. Вообще там, где начинается настоящая, еще прижизненная история Анны (точнее, посмертное переосмысление ее), спектакль набирает и нужный градус интереса, и активное зрительское включение. Но… Всё это тут же гасится дежурными фразами церковного обихода типа: «Не спорь, не спрашивай – молись: Ему виднее».
Наверное, если рассматривать этот спектакль как набор картинок к святоотеческим писаниям о загробных мытарствах души, то его можно счесть вполне правомерным зрелищем. Но тогда вопрос: зачем это зрелище демонстрировать в светском театре? Место ему на церковной сцене.
Если же задача этого спектакля увлечь маловеров сильной эмоцией, заронить зерно сомнения в души атеистов, заинтересовать их философией православной доктрины, то с ней это зрелище явно не справляется. Вот пример. Юная Анна декларирует свои принципы: нравственный выбор должен обуславливаться личной совестью человека. Главное – сохранить само-уважение, достоинство… Душа умершей Анны посмеивается над юной горячностью, но что возразить ей – не знает. И ее святой дед (Виктор Мирошниченко) не дает подсказки. Так и повисает этот вопрос…
Бесовской суд над Анниной душой – одно из наиболее живых мест спектакля. Чертенята в образе малоразличимых офисных клерков, нудноватый Главбес (Иван Крылов), с удовольствием припоминающий Аннины грехи (и богохульство было, и ложь, и убийство – а как же: аборт!). Но развернутая следом история (ненаписанная в жизни Анны история иного варианта ее судьбы) решена тоже как-то скомканно. Красивая по картинке (траурные дамы возлагают цветы к неродившимся представителям славного рода), она получит свое продолжение только в конце второго акта. А здесь – брошена как-то на полдороге.
Чрезвычайно затянутое второе действо с картинами прелестей рая – это просто апофеоз какой-то «галантерейной красивости»: неимоверно скучный, путаный, мало что прибавляющий уму и сердцу. На все вопросы Анны (да, зачастую они нарочито по-детски наивны) следует один и тот же, уже заранее угадываемый ответ: «Так Богу угодно» или «Это людям за их грехи». И что? После таких ответов и картин меня хотят увлечь красотами рая?!
Не хочется подробно разбирать актерские работы: особенно выразительных здесь нет, но и критиковать артистов за их труды оснований немного – каждый работал так, как был вписан режиссером в общую картину: стилевое единство в их способе существования на сцене очевидно. Беда лишь в том, что это единство не добавляет драйва постному и унылому действу.
А ведь серьезный и увлекательный разговор о том, что есть грех, а что добродетель, как отличить одно от другого, как с честью преодолеть все коварные развилки, предлагаемые тебе судьбой, мог бы получиться на этом материале.
Ольга ШТРАУС.
Бог с ними, с петуньями. Скажите лучше, почему культурный обозреватель, человек много грамотнее нас, пишет МЕТРОПОЛИЯ?! Это от московского метрополитена или Metropolitan Opera :)?
Лариса!))))) Кот Арбуз похоронен в клумбе не с фекалиями, а с петуниями — цветы такие!))))
Смотрела спектакль. Дело даже не в игре актеров, оформлении и прочем действии которое происходило на сцене — это может нравится или не нравится (дело субъективное). В самом материале огромное количество проблем, которых не заметить нельзя и плюсами нельзя назвать. Произведение не читала и кто в этом виноват не могу сказать. Может и режиссер, может и автор. Но там явно много противоречий, не ясных формулировок, вопросов без ответов и ответов, которые были даны не на задаваемые вопросы. А кот-арбуз или как его там…???? Это ж вааабще жуть. Зрителей приглашают на спектакль поговорить о душе. А начинают спектакль с фекалий кота и заканчивают тем, что кота закапали в собственных фекалиях. Что это??? Мне всегда казалось что в финале всегда вывод какой-то автор выводит. А тут какой вывод нам надо сделать???))))) Не греши, а то закапают там где гадил!? А вообще спектакль произвел глубокое впечатление (здесь режиссер молодец) мне теперь страшно в театры ходить и фильмы смотреть — все воспринимается через призму нравоучения!!!
а что ругать-то)? и восхищаться всегда можно найти чем. мне понравилась игра в 1 акте. второй был скушен и самим актерам, наверное. православный ликбез хорош для воскресной школы.
а ругать никого нельзяяя.. если в 21в мы все еще верим сказкам, не любим науку (разговорный жанр завсегда легче, чем мозг напрягать), даже не интересуемся, а что там собственно в ней происходит, и почему 21век объявлен веком биологии.
обидно даже и не это.
мировоззрение почти полностью зависит от среды и воспитания. и что же за среда нас окружает? патриотизмъ пошел вкривь и вкось, ностальгируя о сталинском периоде, партия и правительство «выпрямляют» его патриархальными национальными «скрепами».. высасывая нац.идею из высохшего давно яйца.
Дружные аплодисменты не полагались «силам зла», поэтому даже переодетых актеров (ладно, не сатану и бесов, актеров же ж!!) не выпустили на сцену. откуда я вышла -из театра или церкви -сама не поняла.
Согласна с Ольгой, спектакль — неудачный. Ушли с мужем после первого отделения. Воистину лицедейство — большой грех. На светской сцене прошла Божья пиар компания. Реклама того, кто в рекламе не нуждается?!Это крайне неприятно. Как-будто кто-то прошелся в ботинках по душе. Как же можно самое сокровенное, интимное выносить на сцену, да еще и в таком контексте? Заставлять молиться, поступать по совести???Не буду оценивать игру актеров и странные балетные номера. Не читала произведение, но допускаю его существование и в рамках православной литературы, и для более широкой аудитории. Слово способно помочь страдающим или сомневающимся.
Мизан-сцены. Очаровательно. Мизан-сцены. И среди артистов нет ни одного студента КемГУКИ, все ребята уже год как служат в театре. Совершенно невнятный отзыв, субъективный, как бы не сказать любительский. А спектакль — удивительный. Антон Остапенко — обаятельный, симпатичный, трогательный, его ждёт большое будущее. Ангелина с ролью справилась не просто неплохо, а замечательно. Ну, Юдина просто гениальна. Режиссёр работала очень скрупулёзно, она из когорты «хороших» столичных режиссёров. Жаль тех, кто этим спектаклем так и не смог проникнуться. Лучшее, что я до сих пор видела в кемеровской драме (за исключением «Поминальной молитвы», которая мне нравится по некоторым личным причинам). Поздравляю театр с этим событием, я взглянула на труппу совершенно с другой стороны и увидела их такими, какими раньше никогда не видела.
А мне кажется, что театр драмы стоит поздравить с уникальным спектаклем, который сразу же поделил зрителей на два лагеря: от полного неприятия до полного восторга. Я отношусь к тем, кто в восторге. Странные времена нынче на театре и не только. Когда на сцене светского театра проносятся сексуальные сцены, сдобренные сальными шутками, а то и матершиной — это становится нормой. А когда вдруг театр заговорил о душе — брысь! — займи своё место в церковном театре. Впрочем, вернусь к самому спектаклю Во-первых, уникальна и необычна сама истоия его создания. Об этом проекте в театре драмы заговорили лет семь назад. Инициатором постановки спектакля именно по повести Юлии Вознесенской выступил один из известных людей Кузбасса (фамилию указывать не буду, так как нет на то его разрешения). В театр эту повесть принёс заслуженный артист России Олег Кухарев. Тогда же, семь-шесть- восемь лет назад была написана первая инсценировка, не очень удачная, на мой взгляд. Полтора года назад Олег Кухарев вновь пришел уже к нынешнему директору театра Алексею Разукову с предложением продолжить работу. На этот раз повесть в инсценировку для театра превратил протоирей Сергей Веремеев, в прошлом режиссёр и актёр театра «Встреча», человек известный в театральных кругах. Интересна и история переговоров, которые велись с режиссёром спектакля Викторией Михеевой. Подробности приводить не буду, потому что они связаны с личной жизнью женщины. Но поверьте на слово: всё, что происходило вокруг будущего спектакля уникально и, простите, Божественно. И, наконец, не менее интригующе и необычно то, что Кемеровский театр драмы получил эксклюзивные права от автора повести Юлии Вознесенской, которая, увы, ушла из жизни в начале этого года, на постановку спектакля. Разве это не грандиозно? В Кемерове, в Кузбассе идёт спектакль, которого нет и пока не будет нигде в мире?! И, наконец, о самом спектакле. Уже дважды побывала в театре на этой постановке. Не скрою, после прочтения повести у меня были сомнения: как перенести события, изложенные в книге на сцену? Это ведь не кино со спецэффектами и компьютерной графикой! Это живой план. И, на мой взгляд, постановочная группа и актёры блестяще справились с этой задачей. Режиссёр спектакля Виктория Михеева выбрала простую форму для постановки, жанр спектакля — история одной души. И эта история, это путешествие , этот диалог души с живыми и ушедшими, ангелами и сатаной и стала ходом для спектакля. Можно только позавидовать актрисе Наталье Юдиной, которой, наверное, единственному человеку в мире удалось испытать, что такое путешествие в загробный мир. Те, кто пережили состояние клинической смерти вспоминают об этом как-то не очень чётко. Мне думается, что работа Натальи Юдиной в этом спектакле — это лучшая её работа на кемеровской сцене. Возможно, и в карьере актрисы (не могу это утверждать точно, потому что, к сожалению не видела Наталью на иркутской сцене). Актриса и режиссёр в этом спектакле работают в унисон, выбранный рисунок роли без наигрыша, без актёрских наворотов — очень точен, красив и настоящ. Во время спектакля поймала себя на ощущении, что интересно наблюдать за актрисой на всех уровнях. Можно закрыть глаза и слушать только её голос — и картинка в голове сложится! Можно заткнуть уши и смотреть только на её движения — и ты понимаешь, о чём идёт речь. Режиссёр так выстроила для для актрисы эту роль, что нет ни единого фальшивого жеста, ни единой фальшивой ноты, а только чистота, искренность и настоящесть. И этого же рисунка держатся все участники спектакля. Вкрадчивый, вызывающе красивый, прямолинейно льстивый Лукавый или он же Сатана в исполнении Михаила Быкова. Его команда бесов, которые всегда на подхвате у своего хозяина. Негромкий, но внятный и достоверный Виктор Мирошниченко в роли Деда и Священника. Благородная, спокойная, выдержанная Людмила Копылова в роли мамы Анны. И открытие для меня в этом спектакле — актриса Ангелина Стадникова в роли юной Анны и пра- много раз пра-бабки Анны. За нарочитой простотой построения спектакля кроется титанический труд режиссёра,наверное, с наждачной бумагой и рубанком сдирающей с актёров застарелые, многолетние штампы. При первом просмотре спектакля произвёл впечатление первый акт — что и понятно, картинки ада земной жизни нам более понятны и, увы, близки. А во второй просмотр окончательно и бесповоротно влюбилась в картинки рая. Изумительная сцена-монолог Ангела в исполнении Антона Остапенко. Когда Ангел-Хранитель говорит Анне о Божественной симфонии, в которой каждая душа исполняет свою неповторимую партию. Во время монолога Ангел берёт высокие протяжные ноты, благо вокальные таланты артиста это позволяют. Великолепная метафора настройки на божественный высокий лад как камертон! Интересно застроена сцена разговора Анны с давно ушедшим из жизни братом. Когда Анна сама задаёт вопросы и сама отвечает за брата. Иллюзия диалога поддерживается звуковыми эффектами. А ведь и, правда, кто знает, как души общаюся там, на том свете? Может быть, с помощью телепатии? И самая яркая финальная сцена прощания с мужем Анны Георгием, которого играет муж Натальи Юдиной Александр Измайлов. По точности партнёрских взаимоотношений в этой сцене — и актёрских, и человеческих — можно, наверное, написать учебник. Поразительно, что в этом спектакле нет проходящих сцен, деталей, звуков, жестов. Всё продумано, одно цепляется за другое. А какая сценография? А видеоряд? Словом, о премьере «Мои посмертные приключения» в областнои театре драмы можно говорить бесконечно. Это поистине грандиозный и уникальный театральный проект. О котором будут писать и спорить, ругать и восхищаться.