Освенцим, мы еще живы!

Из Кузбасса в Польшу, в музей Освенцима, ушло письмо-протест, адресованное съехавшимся лидерам разных стран.

Александр Шураев, автор письма мировым лидерам. Фото Сергея Гавриленко.

В письме из Кемерова, прорвавшемся в Польшу, в узкий круг «высоких» лиц, на юбилей освобождения узников из фашистского концлагеря, зазвучали голоса детей Второй мировой войны… Их возмущение от попыток изменить историю.

…Они, самые маленькие узники, сегодня ловят каждое слово с 70-летия освобождения Освенцима. Ищут среди гостей лицо Путина («вдруг в последний миг официально пригласили?»).

Ждут «сенсаций»…

— Польский министр заявил неделей раньше, мол, Освенцим был освобожден Украиной. Обама после Нового года тоже поделился с миром воспоминаниями о своем деде, который освобождал Аушвиц (Освенцим). Ложь. Вот как хотят присвоить славу народа-освободителя, — теребит в руках платок, волнуясь, 75-летняя Мария Пикалова из Ленинска-Кузнецкого, в годы концлагеря – трехлетняя Манечка. – Добивают нас…

…В горьких словах письма бывших узников, написанного кемеровчанином Александром Шураевым, председателем кузбасского отделения бывших несовершеннолетних узников фашистских концлагерей, вместе с товарищами, потребовавшим, чтобы мир следовал историческим фактам, звучит тревога.

Они, дети-узники, первыми почувствовали, что «прививка от фашизма» у планеты, похоже, кончается, что умаляется роль России в итогах той войны и растет холод в адрес нашей страны…

Как же было на самом деле и почему нельзя забывать, что такое фашизм? Говорят очевидцы из Кузбасса.

Перчатки из человеческой кожи

За годы Второй мировой через фашистские концлагеря прошли 18 миллионов человек, уничтожено 12 миллионов.

По данным музея Освенцима, в комплексе Аушвиц-лагерей было убито 1,1-1,3 млн. В соседнем комплексе Треблинка — почти миллион… Вот в один из лагерей Треблинки и вошел первым, в составе разведгруппы, Иван Гладченко… Этот кемеровский ветеран вспоминал Треблинку со слезами незадолго до смерти в 2009-м…

На встрече в квартире Ивана Семеновича я тогда и увидела перчатки из… человеческой кожи. И ничего страшнее в жизни до сих пор не знаю.

— Мы пришли на хутор, не подозревая о концлагере. Хозяйка перепугалась, но мы, вывалив из вещмешков съестное, попросили приготовить ужин… Я, зашивая гимнастерку, продырявил палец. Хозяйка увидела, принесла таз с водой, мыло. И так мыло пенилось хорошо… Я доволен. Хозяйка успокоилась, на вопрос о мыле сказала, ткнув пальцем в него: «Ман». Меня и ожгло: из людей мыло сварено! — рассказывал ветеран.

Перепуганная хозяйка объяснила: рядом – концлагерь, подала перчатки из людской кожи, мыло оттуда…

Потом разведгруппа пришла в лагерь — пустой, уничтоженный немцами при отступлении.
— Я видел потом еще лагеря. Лишь в Регенвальде застали живых… А перчатки со мною всю жизнь. Я их достаю раз в году — 9 Мая, ставлю перед ними 100 грамм, говорю: «За нашу с тобой Победу, брат!» И завещаю детям, как придет срок, схоронить нас вместе, не раз говорил ветеран.

— Ивана Семеновича и похоронили вместе с перчатками, — вздыхает Галина Федорова, председатель совета ветеранов Кировского района Кемерова. — Светлая память их светлым душам — солдата-освободителя и узника…

Узник №187440

Детей-узников и взрослых сейчас осталось в живых в Кузбассе порядка шестисот. А прежде в списке значилось почти 2000. Из них в Освенциме был лишь один кузбассовец – Александр Юрков.

«С июня 1943-го служил командиром артиллерийского взвода… В октябре ранен, контужен, попал в плен. Был в лагерях Ландсдорф, Шарлот-Грубе, в апреле 1944-го бежал… Пойман, отправлен в Освенцим, оттуда в Бухенвальд, в апреле 1945-го освобожден, с мая по декабрь служил в Советской армии и вернулся домой в Тяжин» — остались воспоминания Алексея Савельевича, орденоносца, известного в России агронома, умершего в 2013-м.
— Он в последние годы не раз просыпался со словами, что снился побег, — рассказывает невестка.

…О том, как выжил, Юрков, кандидат сельскохозяйственных наук, не раз говорил своим студентам, что одному Богу известно… И про Освенцим, где впервые немцы опробовали удушающий газ, пояснял: людей загоняли в камеру, пускали газ, через 15 минут полы расходились, трупы падали вниз в вагонетки, и те шли в крематорий. Ежедневно в Освенциме сжигали две–три тысячи человек. И к приходу советских солдат (1-го Украинского, бывшего Воронежского фронта; по мере движения к Берлину у него менялись названия. — Ред.) оставалось только около семи тысяч живых…

…Кстати, когда узника Юркова вывели из барака в Освенциме для перевода в Бухенвальд, думал: всё, в крематорий. Но у ворот колонну повернули в сторону. А радости не было: в Бухенвальде ждал тот же ад… Когда освободили, весил 39 кг… Но так хотел жить и бороться!.. И если бы ветеран дожил до 70-летия освобождения Освенцима, до принижения роли советских солдат, то, по словам родных, «как же больно ему было бы…»

Жизнь сильнее

Тот же 1-й Украинский (Воронежский) фронт освободил из другого лагеря Клепиковых – двух сестер; у одной было пятеро детей, у второй – двое.
А еще раньше, в боях под Воронежем, было фронту явление Богородицы, укрепившее веру солдат и прятавшихся в погребах жителей «клепиковского» села Лебяжье, что фашизм они все равно победят…

Бывшая узница Мария Пикалова

— Во время боев за Лебяжье, мешавшее продвижению немцев на Москву, возле храма видели силуэт женщины в белом. По центру села, по ней день за днем били фашисты, а она все ходила, — вспоминает Мария Клепикова, тогда трехлетняя Маня, рассказ мамы. – Потом немцы заняли село, жителей угнали за 50 км на станцию Курбатово, в лагерь. Месяц мы выживали в амбаре, огражденные проволокой. Взрослых гоняли на работы. Голод был страшный. Потом часть лагеря (и нас) перевели в село Сухоребрик, других – в следующие лагеря и в Германию. Почти через год нас отбили наши солдаты.

А отец Мани Семен Дмитриевич вернулся с окончанием войны из другого концлагеря, из Польши.

— Его всю жизнь гнобил за плен председатель колхоза. Хотя папа того в бою спас, вытащил раненого, санитарам передал. А сам в продолжавшихся боях ранен был и без сознания в плену очнулся…. О зверствах в лагере отец старался не рассказывать. Но вспоминал, как привели их, колонну узников, в какое-то помещение. Приказали раздеться. Думали: пустят газ. Но сверху пошла теплая вода, которая нагревалась, шла, шла и стала кипятком. Потом немцы ее перекрыли, пустив ледяную воду. Она хлестала на людей всю ночь. Утром фашисты выключили воду — в живых осталось лишь несколько человек, в том числе отец.

…Но жизнь сильнее фашизма. Маня выросла, познакомилась с Иваном Пикаловым. И они выяснили, что были в одном (!) фашистском лагере, когда ей было три, ему – восемь… Поженившись, приехав работать в Кузбасс, в Ленинск-Кузнецкий, Иван и Марья Пикаловы прожили длинную счастливую жизнь.

Правда, сейчас Иван после инсульта не встает. Поэтому общее кузбасское письмо в Освенцим Мария подписала за двоих. Нет, даже за две семьи: «Нельзя скрыть правду даже через 70 лет после освобождения Освенцима и других фашистских лагерей. Свободу узникам принесли советские солдаты… Бывшие узники Клепиковы – Пикаловы, 18 человек».

«Каждый из нас возмущен попыткой предать забвению подвиг советских солдат, ценою неимоверных потерь освободивших миллионы заключенных фашистских концлагерей. В. Белозерова, Л. Сорокина, В. Холкина, А. Шураев от имени почти двух тысяч кузбассовцев, переживших фашистскую неволю».

Лариса МАКСИМЕНКО.