С мамой forever!

Сирота, мечтая о доме и сделав татуировку «мама», обрела семью…

Интернатская девочка-подросток, сколько себя помнила, всё время хотела получить маму «в подарок». Она мечтала об этом, засыпая в казенной девчоночьей спальне. Вывела «мама» на руке иголкой. Загадывала заветное желание возле новогодней елки…
— И я, как увидела эту худенькую, нескладную добрую девчонку раз, другой… Как заметила слово-мечту на руке… Не смогла от нее отказаться, — признается Наталья Поначевная, ставшая Гале Гришиной мамой.

Детдом

— Мою родную маму я не знаю. Она меня бросила в роддоме, — Галя, быстрая, резкая в движениях, вскакивает со стула, пряча слезы. – Но я долго еще её любила, ждала, пока девочки постарше, по случаю, не выкрали мое «Дело». Показали его мне. И я, увидев «отказную» записку, решительный мамин почерк, перестала ждать. Как отрезало.
Папка с документами на Галю незаметно снова легла на место. А подросшая сирота стала представлять, что ее удочерят.
…Её переводили из интерната в интернат, из Анжеро-Судженска, где родилась, в Березовский, в Кедровку. Оттуда – время от времени – в больницы, где лечили Галины больные легкие. И назад, к подружкам, таким же 16-летним подросткам, не интересным для приемных мам и пап, которые в первую очередь выбирают, конечно же, малышей.
— Из всей нашей палаты, из 24 девчонок, в конце концов мамочку обрела только я! И мы с ней оказались так похожи! — черноглазая брюнетка Галя нежно обнимает русую маму Наташу, прячется в покое маминых рук…

Акушерка

— А я сроду не думала, что когда-нибудь возьму в дочки сироту… Хотя… Мои руки были первыми для десятков малышей, появившихся на свет. Это меня, акушерку, они видели вперед мам, — улыбается 62-летняя Наталья Ивановна. – В молодости, окончив медицинское училище в Новокузнецке, уехала работать по направлению в Омскую область. И так радовалась каждому «моему» младенцу!
В селе Нижний Иртыш в роддоме было всего семь коек, в месяц там рожало по три-четыре женщины. И хоть была Наташа 18-летней акушеркой без опыта, и сама еще – не замужняя, не рожавшая, но ни в одних родах не струсила. Ни одной смерти или травмы не допустила.
А выйдя замуж, родив двух дочек, уехала с семьей на Крайний Север, под Игарку, в поселок строителей ГЭС. Там Наташа продолжала «вести» будущих мам. За 20 лет работы на приеме уж и считать бросила, сколько женщин на сносях она вертолетом из далекого поселка в городской роддом передала…
— А когда вернулась на родину, в Калтан, устроилась и так и работаю до сих пор в больнице, медсестрой. Всё давно состоялось, устоялось в жизни. Дети выросли, у них свои семьи. С мужем рассталась. Никаких перемен в жизни не ждала, — перечисляет Наталья. – Правда, иногда вспоминала «моих» младенцев, когда акушеркой работала, в роддоме и на приеме. Думала: интересно, как у них жизнь сложилась? Какими выросли, кем стали, счастливы ли…
Надеялась, что счастливы. Ведь из «её» мам ни одна от своего ребенка не отказалась…

Встреча

И пришел срок — судьба соединила Галю с Натальей…
Тоска чужого ребенка, сироты, по дому, по маме, докатилась до ее сердца.
— Галю привезли на лечение в нашу больницу из интерната. И она, как пошла на поправку, так и «прилипла» ко мне. Ходила за мной, медсестрой, тенью, — улыбается Наталья.
Все рассказы медсестры – о жизни, детях, маленьком внуке, о домашних заботах и хлопотах, о том, как роды когда-то принимала и какими были новорожденные мальчики, девочки, Галя слушала и просила еще, как в детстве просила у воспитательниц сказок.
— Это были рассказы о любви, доброй, семейной. И о воле, — говорит Галя. – Так мы в детдомах всегда называли жизнь «снаружи». Хоть и хорошо нам было жить «внутри», нас кормили, поили, учили, жалели, любили… Но каждый хотел все равно «выйти на волю»…
Потом медсестра Наталья стала приглашать Галю в гости, отпрашивать ее из интерната. И семья Натальи приняла сироту сразу. А четыре года назад Галя поселилась в избе умершей бабушки Натальи. Топить печку, доить козу, огородничать она обучилась вмиг. И живет, хозяйничает, работает санитаркой, ходит в гости к маме Наташе и принимает ее у себя. А недавно Галя с мамой съездили на Святую землю — сказать за их судьбоносную встречу спасибо.
— Я так плакала там, у Гроба Господня, просила Гале, всем родным и любимым здоровья и защиты. Носового платка не хватило. И, сняв платок с головы, вытирала слезы уже им… Наутро поразилась: шелковый платок от слез, от соли застыл камнем, — вспоминает мама Наталья.
— А я просила беречь и беречь мою мамочку Наташу, сестер, племянников, — говорит Галя о поездке в Иерусалим.
…А что касается тату на руке, Галя делать его другим сиротам не советует. Она, взрослая, убеждена, что судьба все равно привела бы ее к маме. Хотя…
— Больно было иголкой писать слово «мама»?
— Да. Мамы рождаются в муках…

Лариса Максименко.