Отодвинутый осколок

Анна Дмитриевна пережила своего мужа Михаила уже на 27 лет, и любовь в доме танкиста и танкистки жива.

Фронтовичка 70 лет живет с осколком в голове – после боя, в котором её
от неминуемой гибели спасла… любовь

Жить с памятью

Стальная крупинка от взорванного немцами танка «Т-34» через столько лет после Великой Отечественной вдруг заявила о себе в глазу новокузнечанки Анны Пановой.
Попавшая на войну 17-летняя Аня (по девичьей фамилии – Масленникова) хоть и выглядела маленькой и хилой, оказалась хорошим водителем-механиком и… управляла танком! И даже горела в 1943-м вместе со своим «Т-34»… Но искореженная махина, отпылав, не выдержала, ушла на переплавку. А Аня выжила, вернулась в часть, провоевала до конца войны.
Об осколке же 91-летняя Анна Дмитриевна узнала недавно. Её измучили привязавшиеся боли. Младшая дочка повезла её по врачам.
– Дело плохо, – напрямую сказал доктор, изучив итоги УЗИ и выяснив, что бабушка боевая и нервы у нее до сих пор стальные. – У вас осколок в правом глазу, величиной в несколько миллиметров. Но сделать операцию, чтобы достать его, нельзя. Он глубоко в глазном яблоке. И придется вам с ним так и жить…
– Что ж, это память, – заторопилась домой, к портрету покойного мужа на стене, бабушка-танкистка…

Мишень

– За месяц до войны, в мае 1941-го,
я поехала из нашего Новокузнецка (тогда Сталинска) в Москву, к сестре. Помочь, в няньки (она дочку родила), и чтобы осмотреться, работу найти, – вспоминает Анна Дмитриевна. – Устроилась на шоколадную фабрику «Красный Октябрь». И с девчатами с фабрики, как началась война, ушла окопы рыть под Москвой…
А оттуда ее, добровольца, отправили учиться на срочные курсы в автотанковую школу. Дальше с подружками-шофёрками попала в «свиридовский» механизированный полк и водила военные «полуторки» на фронте.
– А с танкистом Мишей Пановым, механиком-водителем, мы познакомились на Украине, когда я в очередной раз хлеб в полк привезла. Копалась в сломавшейся машине. Он и подошел: «Чем помочь?» А я бойкая очень, независимая была. Отшила его. И сама всё починила. А он сзади стоял, смотрел и молчал уважительно, – рассказывает Анна Дмитриевна.
Во второй раз фронтовая судьба свела их в Молдавии (им вообще не довелось воевать плечом к плечу, они всё время были в разных местах).
– И я уж танк водила. Одна девчонка – в мужском экипаже… Вот при второй встрече я разрешила подошедшему Мише («О, снова ты! Молодец! Живая!») мне помочь. Проблема случилась с пушкой, с откатом, не выбрасывало гильзу, и всё тут… И Миша мой быстро четыре болта открутил, раз, раз, всё сделал.
А в третью их встречу, спустя еще месяцы, Аня едва не погибла. Причем Михаил ее спас.
– Командир назначил меня в тот день… мишенью, сказал: «Ну, Масленникова, надеюсь!» А я и не знала, выезжая с заданием в поле, на «нейтралку» между нашими и немцами, что значит я-мишень… Командир отправил два танка. Мой шел справа, второй слева. Мы двигались вперед и как бы навстречу друг другу. Остальные наши танки стояли замаскированные. И за нашим движением на «нейтралке» следили, чтобы засечь огневые точки немцев, когда те не выдержат, начнут по танкам-мишеням стрелять. Так и «рассекретятся» немцы. А наши получат их координаты, передадут артиллерии… Задание мы выполнили. Немец по танкам-мишеням шарахнул. И второй танк-мишень смог уйти. А мой подбили.
Экипаж, ребята мои, давай уползать через нижний люк. Я спасалась последней. Лезла на смерть, ногами вперед. Солярка по мне хлестала. А как выбралась – всё горит. И сама горю. Мне бы кататься по земле, чтобы пламя с комбинезона сбить, а я испугалась, забыла. И побежала по полю, к нашим, горя, как свеча…
И Миша в своем танке, на замаскированной позиции находясь, вдруг в той свече узнал меня! Выскочил из танка, выбежал на поле – ко мне, схватил и как пошел… по земле хлестать, сбивая огонь. А я его – кусать… Хорошо, наша артиллерия нам помогла. Мы с Мишей доползли до своих…
Аню отправили в госпиталь, она, посеченная осколками, сплошным ожогом была… А Миша на командира кинулся с кулаками: зачем девчонку и вообще его Аню мишенью сделали?! Мужики их еле разняли.

Два танкиста – семья

О том, как зрела постепенно, от встречи к встрече меж ними любовь, как оба берегли её, как боялись друг за друга, Анна Дмитриевна вспоминает с нежностью.
Они с Мишей объяснились в любви после Победы, под Прагой. И любовь, закалившись в огне, грела их до старости. Ушел из жизни Михаил в 64 года.
А последняя проверка их чувств прошла в 1947-м, когда, родив дочку-первенца, Аня в родах ослепла. Миша возил ее по врачам, по стране, веря, что зрение вернется. И в глазной клинике Одессы через год Аня увидела свет… Никто не знал тогда, что в глазу – осколок и что он сдвинулся, уступив напору веры, надежды, любви…
Лариса МАКСИМЕНКО.