Перец с шоколадом

Томско-кемеровский музыкант Глеб Успенский выступил в минувшую субботу в театре КемГУ «Встреча».

В одной из нерифмованных песен то ли он сам, то ли его лирический герой вспоминает детство: «Я очень любил играть один. Я никогда не любил играть в хоккей, в казаков-разбойников. Во все игры, где больше одного». Неудивительно, что и представленная программа называется «Моно».

Многозвучность образов

«Привязку к местности» Успенского я обозначил через дефис, потому что он – основатель «широко известной в узких кругах» томской рок-группы «Будни Лепрозория», выступавшей с конца 80-х и ныне уже почившей. А три года назад Глеб перебрался в Кемерово. При этом участвовал во многих фестивалях, в частности, «Аврора» (Санкт-Петербург) и «Контркультура» (Москва). Придумывает хеппенинги. Пишет не только песни, но и стихи, рассказы, а также музыку к спектаклям Кемеровского областного театра кукол.
У него сразу несколько проектов. Один – совместно с поющей актрисой и режиссёром упомянутого театра Еленой Евстроповой. Союз с Еленой и стал причиной переезда томского музыканта в столицу Кузбасса. Кроме того, Глеб – основатель «Собачьего триндема №2», один из участников которого играет на пиле. Для этих проектов Успенский сочиняет песни, которые не исполняет, выступая в других составах.
Но на этот раз – «Моно».
Пожалуй, «рок-музыка» — слишком узкое определение для того, что делает Успенский. Журналисты и музыкальные критики упражняются в изобретательности, пытаясь найти дефиницию. Называют Глеба, например, «Бармалеем с гитарой». И, пожалуй, для прошедших выходных именно это определение наиболее актуально. Ведь за день до его сольного концерта в Кемерове был разыгран очередной этап проекта «Лучший», посвященный творчеству Чуковского. И там Успенский в качестве специального гостя пел те песни, которые подходят для аудитории всех возрастов. А его выступление во «Встрече» стало своего рода продолжением темы, только уже исключительно для взрослых.
«Жестокая лирика» — так определил жанр сам Глеб. Номера были самые разные: от романса до блюза. И если уж нужно с чем-то творчество Успенского сравнивать, то на память сразу приходят Даниил Хармс и Петр Мамонов. К слову, на стихи первого Глеб пишет музыку, а некоторые песни второго исполняет, по-моему, даже лучше автора. Впрочем, на последнем концерте он пел только своё, за единственным исключением.

По закоулкам подсознания

Выступление Успенского – это не только, а может быть, и не столько концерт. Синтез музыки, стихов (читал он их и без музыкального сопровождения), драматического и визуального искусств. Недавно открывшийся после ремонта зал театра отчетливо напоминал ту самую каморку, в которой в детстве так любил играть герой процитированного в начале текста. А ныне — одинокий человек в чёрной рубашке и в лыжной шапочке такого же цвета.
При этом несколько потусторонний свет иногда делал лицо музыканта похожим на восковую маску. За спиной Успенского располагался экран, на который проецировались фотографии, по преимуществу чёрно-белые, выполненные Ниной Ай-Артян. На этих снимках — странные люди, птицы и пейзажи. Обычные городские виды, преобразованные до неузнаваемости без всякого фотошопа. В руках Глеба электрогитара не пела, а кричала, стонала, смеялась, огрызалась. Ещё он использовал сэмплер и иногда играл на духовом инструменте собственного изобретения – гофрированном пластмассовом шланге от стиральной машины.
Программа – этакая экскурсия по закоулкам подсознания автора, в котором уживается, казалось бы, несочетаемое. «Шоколад с перцем», если воспользоваться метафорой из прозвучавшего в тот вечер стихотворения Успенского.
А вот и песня про кризис самоидентификации: «Я не Олежа, я не Серёжа. Может, я Петя? Вова я, может? Я не Серёжа, я не Олежа. Кто же я, кто-то же? Где же я, где же?». После исполнения Успенский рассказал, что на одном концерте кто-то из зрителей поинтересовался: «А тебя звать-то как?»

«Пей печаль…»

У него жуткое оборачивается смешным, как в песне про вампира-неудачника, который тщетно искал жертву, чтобы крови напиться (если кого-то это покоробило, уточню. Девушек, пришедших на концерт, эта песня очень умилила. Они явно сочувствовали горемыке, который у Успенского совсем не страшный и, так сказать, совсем к жизни не приспособленный). А в самых заурядных бытовых ситуациях Глеб порой видит кошмарную изнанку. Как, например, в стихах про метафизических «злых шашлычников». Или вот уже не обэриутское, а скорее футуристическое высказывание, когда звучание слов важнее смысла: «Чёрен чай, черна печаль. Пей печаль, любви не чай».
Проект хоть и назывался «Моно», но во время некоторых номеров музыкант приглашал на сцену друзей. «Я б с тобой станцевал, но мне мал этот зал. У меня в спине нож, ты его не трожь» — во время этой песни Полина Губанова показывала пластический этюд. Нервные, экспрессивные движения повторяла её тень на стене. А для исполнения другой песни Успенский и вовсе пригласил пять актрис театра «Встреча» и устроил целый хеппенинг. Девушки импровизировали, хаотично двигались по сцене и читали с листов текст, который видели впервые: «Это мои мечты. Это не мои мечты. Я сажаю цветы. Я вырываю цветы».
Концерт шёл два часа. Успенский пел и снова читал стихотворения. «А сейчас закройте занавес и трам-пам-пам отсюда!» — неожиданно завершил он одно из них и, как оказалось, всю программу.

На своём не пустом месте

— Всё-таки рок – это музыка молодых. Считаете ли вы сами то, что делаете сегодня, рок-н-роллом? – поинтересовался я у Глеба Успенского после концерта.
— Я рокерским человеком никогда особо не был. Мы и с «Буднями Лепрозория» играли не рок, а смесь: джаз, панк, какие-то постпанковские вещи. Собственно рокерских текстов никогда не было, всегда с какой-то подкавыкой… Чем музыкант Джонни Кэш, доживший до глубокой старости, хуже Джимми Хендрикса? Ничем! Просто одному было дано только 27 лет, а другому — дожить до глубокой старости. Но при этом последние записи Кэша – это золотой фонд. То, что он спел в глубокой старости, стало классикой. В общем, кому сколько отмерено. Как говорил тот же Чуковский, «в нашей стране нужно жить долго». Но жить долго в чём-то и труднее.
— Переезд в Кемерово как-то