Все мужчины – зайчики

Магнитогорский театр драмы завершает свои гастроли в Кемерове

Напомним, что в рамках проекта «Театральные просторы» кузбассовцы смогли увидеть 18 спектаклей драматических театров из Тюмени, Кургана и Магнитогорска. Спектакли эти по очереди шли на площадках Новокузнецкого и Кемеровского театров драмы. Один из них – «Зима» — в гастрольном туре стоит особняком.

По разным причинам.
И потому, в частности, что показан он был на сцене Кемеровского театра для детей и молодежи (Кемеровская драма в этот день принимала выпускников-одиннадцатиклассников). И потому, что режиссер спектакля Антон Безъязыков ныне работает режиссером нашего Кемеровского драматического театра, а стало быть, к его работе с чужими артистами отношение у нашей публики особое: более придирчивое, более внимательное.

И потому, наконец, что любое произведение нашего земляка Евгения Гришковца, давно уже ставшего столичной персоной (даром что живет он в Калининграде и даже c 2011 года является почетным жителем этого города), в Кемерове читают по-иному, чем в других городах страны.
Пьеса «Зима», кстати, без преувеличения, одно из самых популярных сценических произведений Гришковца. Почему-то именно ее активно ставят разные режиссеры в разных театрах. И называют эти спектакли по-разному (томичи, например, не так давно привозили в Кемерово очень смешной спектакль, который поставили по «Зиме» и назвали «Почему Колумб открыл Америку?»). Мне в свое время доводилось видеть «Зиму» в постановке Антона Безъязыкова на сцене Прокопьевского театра драмы (кстати, именно с этого спектакля начался «роман» молодого режиссера с кузбасскими театрами).

В подобных случаях принято писать: сюжет пьесы пересказывать не надо, но я все же считаю небесполезным напомнить его. Двое мужчин оказываются заброшенными на парашютах в глухой зимний лес. У них – особое задание (что-то там взорвать в четко назначенное время). Что именно – непонятно. С какой целью – тем более. На кого служат эти крутые парни – вообще за гранью сюжета. Главное тут, как в первые же минуты убеждается зритель, вот эти донельзя суровые условия и мужественное, мужское преодоление их ради выполнения долга. Короче,
вводные таковы: нужен подвиг.

А дальше все развивается как во всех прочих произведениях Гришковца. Суровые мачо в попытках скоротать ночь и согреться начинают вспоминать эпизоды из своего детства и отрочества: первая любовь, первый велосипед (купили на день рождения, а он оказался – вот позорище-то! – дамским). Первая книга, которая произвела впечатление. Первый новогодний костюм и эти вечные заклинания «елочка, зажгись!»…
Словом, вариаций прочтения масса: это и ностальгические воспоминания о главном в жизни, и иронический боевик (точнее, пародия на него), и коллаж из бытовых мелочей, которые – единственные! – и составляют суть жизни.

В данном случае Антон Безъязыков сделал очень красивый спектакль. Художник-постановщик Алексей Вотяков, на мой взгляд, является абсолютно равноправным автором этого зрелища.
Сначала на авансцене перед нами танцует необыкновенной красоты Снегурочка (Мария Маврина). В этом прологе она даже не Снегурочка, я нечто вроде сверкающей елочной игрушки, завораживающей взгляд. Чуть позже, когда занавес раздвинется, нас оглушат выстрелы и ослепят вспышки автоматных очередей — это палят мужики в маскхалатах, зависшие на парашютных стропах. Полная иллюзия, что включили ТВ с какой-то непонятной войнушкой на экране. Сходство усиливается и тем, что все события разворачиваются в некоем прозрачном кубе (там падает снег, взлетают воздушные шары, к которым – вот неожиданность-то! – оказываются привязаны пушистые плюшевые зайчики). И весь антураж спектакля будет переполнен вот этими, так странно сочетающимися (точнее, совсем несочетающимися) между собой предметами: детскими санками и связками взрывчатки, пионерскими галстуками и мундирами военных, сигаретами и «калашом», при желании легко превращающимся в электрогитару. На самом деле логика тут очевидна: все это – мужские игрушки. И вот про то, во что и как именно играют настоящие мужчины, прежде чем станут таковыми, прежде чем совершат свой главный подвиг, и рассказывает спектакль.

Актеры Даниил Газизуллин и Андрей Майоров вполне успешно справляются с режиссерскими задачами. Первый – более взрослый, более брутальный, второй, активно эксплуатирующий свою «пионерскую» внешность, со временем остроумно меняются ролями. И вот уже «взрослый» Газизуллин играет обиженного, но деловитого подростка, умеющего выторговать у родителей нужный подарок, а Майоров – чуть растерявшегося и постаревшего отца… Снегурочка же выполняет функции «вечно женственного» начала в этой мужской жизни. То она –одноклассница, в которую влюблен, то строгая подруга жизни, то беременная мать, то взаправдашняя Снегурочка на новогоднем утреннике. И если мужские партии решены здесь во вполне реалистическом ключе, то она – некое таинственное, мерцающее, ускользающее существо. Не существо – оборотень.

Стоит заметить при этом, что при всей внешней красоте и в общем очень высокой квалификации и технологичности спектакля, он отчего-то не произвел того чарующего впечатления, какое способны оказывать «гришковецкие штучки». Почему это? Не знаю. Быть может, дело в этой сетке, которая отгораживала куб с актерами от зрителей (ну, не смогла актерская энергетика пробиться сквозь столько преград!). Быть может, сказались волнения от неожиданной смены площадки. Быть может, режиссер, чересчур (совсем по-пацанячьи!) увлекшись внешними эффектами, менее, чем следовало, уделил внимания психологическим тонкостям ролей… Так или иначе, но некоторые важные моменты (например, с пересказом книги «Тарас Бульба») получились какими-то смазанными, невыигрышными. Да и смеялись зрители в этот раз меньше, чем смеются обычно на спектаклях по текстам Гришковца.
Зато финальные сцены, с выходом Снегурочки-смерти, получились по-настоящему страшными.

Ольга Штраус.