Мы – за мир. И его разнообразие

Новое направление приобретает сегодня взаимодействие между угольщиками и экологами. Угольные компании и природоохранники все чаще садятся за стол переговоров, чтобы обсудить важные вопросы. И даже в ряде случаев уже приходят к разумному компромиссу.

Лед тронулся

В Кемеровскую область заходит проект «Задачи сохранения биоразнообразия в политике и программах развития энергетического сектора России» (при участии Программы развития ООН, Глобального экологического фонда и Минприроды РФ). Основная его задача — внедрение принципов сохранения биоразнообразия в политику развития российского энергетического сектора, в деятельность энергодобывающих компаний посредством экспериментальных мероприятий на шести демонстрационных территориях. В их число входит и наша область.
Кстати, к моменту прихода проекта в Кузбасс здесь уже были программы и опыт взаимодействия природоохранных организаций и угольных компаний. Нам было что предложить головному офису проекта. В частности, уже три года Кузбасская топливная компания участвует в сохранении биоразнообразия на Караканском хребте. Осуществляет мониторинг растительного покрова в условиях техногенного воздействия. Второе направление – сотрудничество ученых-экологов с компанией «СДС-Уголь», которая проводила уже к этому времени интересную работу на Бунгурском угольном месторождении недалеко от Новокузнецка (деревня Костенково). Тогда впервые были организованы мониторинговые исследования состояния окружающей среды на угольном предприятии «Сибэнергоуголь». Результаты работы показали, что компания в настоящий момент не усугубляет экологическую ситуацию, которая там сложилась. Эти исследования проводились одновременно с разработкой специальной компьютерной программы, которая позволяла, с одной стороны, хранить данные мониторинга, а с другой – визуализировать их с помощью космоснимков.
В этом году угольные компании, которые изъявили желание участвовать в проекте, получили предложение от Минприроды о сотрудничестве по определенным направлениям и запускают несколько проектов с софинансированием, чтобы через три года получить какой-то результат в сохранении биоразнообразия.

Когда всем хорошо

Эти «лишние проблемы и затраты», кстати, и для самих угольщиков совсем не лишние. С одной стороны, предприятиям был дан «карт-бланш» – добывайте как можете. Но при этом предприятия все равно платят огромные штрафы за нарушения. Хотя и сами природоохранники понимают, что большинство требований нормативно очень сильно завышены. Например, по качеству воды. Предприятия берут воду из реки, качество которой, условно, очень плохое. При этом на выходе они должны дать воду, которая соответствует рыбохозяйственным нормативам.

Также предприятия обязаны по лицензионным соглашениям вести мониторинг всех сред, но, скажем, при этом для мониторинга биоразнообразия не разработана методическая база. У специалистов нет оборудования. И все данные по мониторингу они складывают себе в архив, никуда дальше не используя.
Эта проблема системная: что-то делается, а эффекта нет. Те же штрафные платежи на самом деле не идут на улучшение ситуации в окружающей среде. В последнее время ведутся разговоры, что эти платежи должны выполняться не в форме штрафов, а каких-то конкретных мероприятий. Чтобы деньги не терялись в бюджете, а были использованы для определенных экспертных проверок, проектирования работ.
Это одно из направлений, которое прорабатывается в рамках редакции федерального законодательства в этой сфере. В частности, речь идет также о реабилитационных фондах. Предприятие, начиная работать, будет производить отчисления в специальный целевой фонд, деньги из которого будут направлены, например, на восстановление нарушенных территорий. При этом этот фонд будет сохраняться даже в условиях банкротства предприятий.
В этом же ряду — проект положения о проектировании работ по рекультивации. Старое положение (а документ относится к 1986 году) просто морально устарело. В 1986 году была ещё надежда, что на нарушенных землях мы можем восстановить плодородный слой. Но прошло уже 40 лет, и специалисты понимают, что почва не восстанавливается. Должны меняться цели, которые преследуются при рекультивации. Прежде всего они должны быть направлены на восстановление хозяйственной деятельности этих земель, должен присутствовать момент восстановления экологической ценности, требуется вводить дополнительные требования к рекультивации нарушенных земель, которые уже подразумевают восстановление экосистем.
Разрабатываемое сегодня законодательство предусматривает новые нормативы, новые положения. Для предприятий очевидно: кто быстрее примет эту парадигму, начнет работать в рамках нового законодательства, тот в конечном итоге и выиграет.

Сопки в кольце интересов

Один из самых животрепещущих вопросов на сегодня для природоохранников нашей области — сохранение уникального уголка Кузбасса, Байатских сопок в Беловском районе. Они занимают очень маленькую территорию, порядка 100 га, и опасная ситуация сложилась из-за того, что сопки фактически оказались в кольце технических сооружений. С северной стороны расположен гидроотвал, с северо-западной – железнодорожный отвал, с южной – самый мощный в Кузбассе карьер Бачатского разреза. Это кольцо постоянно сжимается, и разрез продолжает наращивать производство в сторону Байатских сопок. Ситуация осложняется тем, что территория сопок находится в частных паевых долях.

— Это вторая территория после Каракан, — говорит Юрий Манаков, доктор биологических наук, региональный координатор Программы ПРООН-ГЭФ Минприроды России в Кемеровской области и Республике Хакасия, — требующая немедленного сохранения. Такого вида степей у нас больше нет, как нет других мест для сохранения. Сегодня эта территория со всех сторон обложена шлагбаумами, туда нет доступа без разрешения угольного разреза. Когда он дойдет до самих сопок, будет в частном порядке договариваться с фермерами о покупке этих земель. Это если говорить о формальной стороне дела. Но есть же ещё интересы телеутов, которые проживают в этих экологических условиях. С одной стороны у них – отвал, который ежегодно тонны пыли сдувает на их территорию. С другой — река Бачат, пережатая отвалами. Подземной воды нет, вся вода завозная. И Бачатский разрез ещё далеко не все выбрал, угля ещё много, он будет расширяться. По крайней мере, сейчас он идет в сторону Байатских сопок. И сегодня все зависит от желания людей сохранить эту территорию даже не только ради каких-то видов растений и животных, но и ради телеутской общины, которая там находится. Выхода здесь два. Первый: мы эту территорию реабилитируем, сохраняя естественные участки и восстанавливая нарушенные. Второй: мы должны согласиться с тем, что телеутов нужно переселять в другое место. И тут начинают действовать экономические механизмы: что будет дешевле? Так что вопрос по сопкам остается ещё открытым…..
Евгения РАЙНЕШ.