BOS TAURUS TAURUS

прощально машет хвостом, уходя.

Корова – самка домашнего быка (лат. – bos taurus taurus). На сегодня в стране их около 8,8 миллиона, в том числе 3,5 миллиона в общественном секторе. За последние полтора десятка лет их число сократилось более чем вдвое, при том что три четверти потребляемого в России молока – свое, еще 10 миллионов тонн – импорт. Попытки государства сделать молочное животноводство интересным для сельхозтоваропроизводителей и инвесторов пока особого результата не дали.

Кузбасс уверенно находится в русле этой общероссийской тенденции, тем более что последние два года погода делала все, чтобы коров в нашей области стало меньше. Сначала засуха 2012 года, оставившая агропромышленный комплекс без урожая, доходов и кормов, что тут же отразилось на молочном поголовье, затем – затяжные дожди 2013 года, не лучшим образом сказавшиеся и на состоянии животных, и на заготовке качественных кормов (первого класса – лишь 9 % от общего объема).
На конец января 2012 года в общественном секторе Кузбасса насчитывалось 48514 коров, через год – 43186, в 2014-м – 39842 коровы. За год четыре сельских района сохранили молочное поголовье и три – Беловский, Топкинский и Мариинский – увеличили (на 6, 69 и 160 голов). Правда, о «мариинском прорыве» говорить сложно, ведь сначала район потерял почти все молочное стадо – больше тысячи коров после банкротства «Разгуляя» и «Кийского».
Среди положительных моментов обычно звучит среднегодовой надой на кузбасскую корову: он составляет около четырех тонн, на уровне общероссийских показателей. Правда, в странах с развитым молочным животноводством в XXI веке добиваются других результатов. Так, в США надои в среднем составляют 9,8 тонны молока на корову, в Канаде – 8,5, в Евросоюзе – 7,6, в Израиле – около 12 тонн. В Кузбассе есть хозяйства, достойно выглядящие и по европейским меркам, – «Береговой», «Ваганово», «Селяна». Есть и другие, где доят в разы меньше и которые в перспективе наиболее критичны.
Но продолжим позитив. В этом году суточный надой на корову вырос, составив на конец января 9,8 килограмма (2013-й – 9,4, 2012-й – 9,5). В области функционируют 11 современных животноводческих комплексов беспривязного содержания с доильными залами, на их долю приходится около 15 тысяч коров. При дальнейшем сокращении молочного стада число коров из таких комплексов вот-вот достигнет 40 процентов.
Многие годы животноводы сетовали на низкую закупочную цену на молоко, но в связи с возрастающим дефицитом этого продукта ситуация здесь меняется коренным образом. В прошлом году средняя цена за литр составила 17-18 рублей, причем впервые не было традиционного летнего падения цены, связываемого с «большим» молоком. В январе этого года переработчики платили за литр уже около 25 рублей, а некоторым хозяйствам удалось продавать молоко еще дороже.
Десять лет назад за литр молока молокозаводы платили 5 рублей, получается, что цена выросла в пять раз. За то же время зерно подорожало лишь в полтора, в лучшем случае – в два раза. Но ринется ли землепашец восстанавливать коровники, заброшенные много лет назад, и закупать молочный скот, вырезанный из-за нерентабельности? Вряд ли: современное молочное животноводство – инвестиционно емкий бизнес с очень длительными сроками окупаемости. В связи с удорожанием строительных материалов, технологического оборудования, услуг подрядных организаций, племенного материала период окупаемости молочных инвестпроектов составляет 13-15 лет. При сегодняшней закредитованности сельского хозяйства и не очень внятной системе господдержки молочный бизнес остается непривлекательным для инвестора.
Мероприятия по стабилизации ситуации в молочном скотоводстве и увеличению объемов молока включены в Госпрограмму на 2013-2020 годы, приняты дополнительные меры по стимулированию развития подотрасли. С прошлого года действует дополнительная мера поддержки, предусматривающая реализацию высококачественного сырого молока не ниже первого сорта. Но сами производители считают спорным критерий, который ставит размер субсидии в зависимость от качества, обращая внимание на странное совпадение, по которому молоко исключительно высшего сорта вдруг стали производить регионы, для которых характерно повальное стобалльничество при сдаче ЕГЭ…
Не бесспорен и такой показатель, учитываемый при субсидировании, как рост выхода телят на сто коров. На практике увеличение продуктивности животных обратно пропорционально их способности к оплодотворению, и, например, в Америке выращивание племенных телок и производство молока – два разных бизнеса. Правда, в нашей стране разговоры о бесспорности специализации в животноводстве все еще преждевременны. Если за рубежом абердин-ангусов выращивают на мясо, а голштино-фризов – исключительно на молоко, то у нас сплошь и рядом сохраняется традиция разведения универсальных животных, которые дают молоко, мясо, органические удобрения, рога и шкуры, используются в качестве тягловой силы и по возможности обходятся подножным кормом.
Среди экономически интересных молочных проектов сегодня – семейные фермы. Так, в Кузбассе шесть участников такой программы получили до 10 миллионов рублей каждый на создание семейных молочных ферм, столько же они вложили сами и за полтора года довели общее количество коров до 917. Это больше, чем в хозяйствах Беловского, Гурьевского или Мариинского районов. Подобные фермы малобюджетны, мобильны, активно реагируют на рыночный спрос. Правда, когда на сотню коров – два-три человека, может не остаться времени ни на здоровье, ни на жизнь…
Помимо общественного сектора, молоко производят буренки и пеструшки из личных подсобных хозяйств – больше половины кузбасских объемов. Здесь тоже все как в среднем по России: сокращение поголовья, массовый исход из стаек возрастников, дефицит молодых рук, проблемы реализации, невысокая рентабельность. В районах, где осуществляется сбор молока – Промышленновском, Ленинск-Кузнецком и паре-тройке других, – поголовье растет, а часть населения при деле. Те далекие деревни, которые далеки от рынка сбыта, до которых не добирается «молоковозка», в которых не осталось хозяйств, помогавших частнику с заготовкой кормов, от своих «кормилиц» активно освобождаются. Деревней без коров сегодня уже никого не удивишь, в этом мы все больше становимся похожими на страны с развитым молочным животноводством, где доля «промышленного молока» составляет не меньше 80 процентов, а, например, в Швеции и все 100. Но это случайное сходство.
Игорь АЛЁХИН.
Фото Федора Баранова.