Зачем он менял хрен на мороженое?

Вопрос этот возник сразу, как только я увидела на картонной коробке объявление: «Меняю хрен на мороженое, лимонад. Сиротам». Стояла коробка на одном из прилавков губернского рынка в Кемерове. Производивший этот неравноценный обмен мужчина сообщил, что делает это исключительно ради детей своей соседки, одинокой мамы Елены Сурковой. Ведь месячный доход Елены – лишь детское пособие в размере 1000 рублей на двух сыновей.

Заметка про хрен и бедную Елену была опубликована в «Кузбассе» 16 августа. Вместе с фотографией доброго соседа Евгения. Мы пообещали читателям побывать в деревне, где живет эта молодая мама. Надеялись также на то, что приедут к Елене и специалисты Топкинского района. Ведь старший ее сын Глеб собирался пойти в первый класс. А потому акция «Помоги собраться в школу» не должна была миновать этого мальчика. И вообще, знают ли в районе об аховой ситуации, в которой оказалась Елена?

I.
Деревня Медынино, где живет неполная семья, недалеко и от областного, и от районного центра. Билет на автобус туда-сюда стоит 60 рублей. Но, как опять же рассказывал Евгений, даже этих денег на дорогу у Елены нет. А потому и не едет она за помощью. Но голодными дети не бывают. Кормят дары леса, рассчитываются с Еленой люди, которым она помогает в огороде. На материнский капитал дом купила. А в родительском доме жить было уже невозможно: у опустившейся матери Лены постоянные гости, пьянки.
Одно дело было все это услышать, другое – увидеть своими глазами. Едем в Медынино.
Дом Елены нашли быстро. Он на двух хозяев. Отличаются половины. Та, что поскромнее, победнее (сразу чувствуется, что без мужчины-хозяина), принадлежит Елене. А вот и она сама: маленькая, худенькая, с короткой стрижкой. В дом впустила сразу же. За беспорядок, неухоженность не извинялась. Сказала только, что надо бы сделать ремонт, освежить все после старых хозяев, но… Это «но» торчало из каждого угла комнат. Да, сюда бы не столько денег, сколько крепких рук. Но они слабы и у самой Елены, и у ее маленьких сыновей Глеба и Миши. Глеб сейчас в школе в селе Глубокое. Туда его увез школьный автобус. На нем же и вернется. А пятилетний застенчивый Миша ни на шаг не отходит от мамы.
— Он всегда со мной и со мной. Ни с кем не остается – ни с бабушкой, мамой моей, ни со своим папой.
— Папой?! – невольно вырвалось у меня. – Но ведь Евгений, ваш сосед, говорил, что отец детей «траву собакам косит»…
Засмеялась уже Елена. И, обратившись к Мише, спросила:
— Сынок, скажи тете, как твоего папу зовут?
— Папа Женя, — тихо сказал Миша.
— Тезка вашего доброго соседа, — уточнила я.
— Какой тезка?! Этот Женя, с которым вы на рынке говорили, и есть отец моих детей. Я как фотку в газете увидела да надпись на коробке, чуть с ума не сошла. Женя мне не говорил, что он меняет хрен на мороженое и лимонад. Но угощение ребятишкам привозит. Не обижает он их. Но почему вам не сознался, что он и есть отец, не знаю. Вся деревня про это знает…
Вот так поворот!
Конечно, экспертизу ДНК на признание отцовства Евгения я проводить не собираюсь. Это дело Елены, если захочет взыскивать алименты. Но сам-то Евгений знал, что я из редакции (удостоверение мое видел), когда рассказывал о «сиротах». Он даже номер дома несчастной «соседки» назвал, зная, что я собираюсь к ней приехать.
Вспоминаю, что он говорил о матери отца мальчиков. Мол, вот она-то хорошая, эта бабушка. Нет-нет да и даст Елене денег. Значит, признала внуков своими.
— Все правильно, давала она нам денег. Но это и есть мать Евгения.

II.
М-да, все это было бы смешно, когда бы не было так грустно. Поговорить бы сейчас с самим «сердобольным» менялой. Но он в это время вновь был в Кемерове, на рынке. Продавал огородную продукцию. А вот с обменом после публикации в газете, говорят, покончил. И правильно. Просто непорядочно это — называть мальчиков сиротами при живой-то матери. Насчет отца, повторяю, пусть разбираются сами. Вместе ведь живут, под одной крышей.
…А из администрации Топкинского района к Елене действительно приезжали. Обещали с помощью. Так что все-таки был положительный эффект от заметки «Меняю хрен на мороженое». Значит, семья Елены будет под контролем. Через два года и Миша станет школьником. И тоже попадет под благотворительную акцию. Тем более что самой Елене, похоже, устроиться куда-то будет сложно. Трудового стажа не имеет. Образование 7 классов.
— Отец умер, а на мне было хозяйство. Вот и бросила школу, — объяснила она.
А мы побывали и у мамы Елены. После дорожной аварии (сбила машина) стала она инвалидом. Получает 9500 рублей. Какую-то часть обязательно отдает дочери для внуков, а остальное – себе. Увы, не только на еду. Выпивает.
Ничего кроме жалости эта женщина не вызывает. Сидит сейчас у печки, на плите которой пусто, и смотрит на мир сквозь давно не мытые окна. Грязный потолок, грязные стены. Но уж их-то, как и полы, при всей бедности можно отмыть. Лена обещает, что поможет больной матери, и, взяв за руку Мишу, идет в свой дом. Где тоже неуютно, но, похоже, весело. На полках снизу доверху стопки дисков.
— Это все Женины. Это его хозяйство, — говорит Елена, словно о квартиранте.
Хотя и квартирантка тоже есть. Приютила Елена бездомную женщину. Сидит та в уголке тихонько и рисует зверушек. Для Миши.
— Жалко мне ее стало. Да и помогает она мне по дому, — говорит Елена и тут же просит женщину: — Сходи в баню, подбрось угля в печку.
Вот так и живут. Со своим укладом, с хреном в огороде, за которым и ухода-то никакого не нужно, но который может выручить. Сам Евгений рассказывал, что один мужчина 100 рублей дал, не взяв хрена. Потому что пожалел «сирот».
— Не стыдно было брать? – спросила бы я сейчас Евгения. Но не ради того, чтобы его вывести на чистую воду. А ради детей, конечно.

Галина БАБАНАКОВА.
Фото Александра Зиновьева.
Топкинский р-н.