ЧИТАТЕЛЬ

Плата за талант
Вадим ЛЕВЕНТАЛЬ, «Маша Регина»,
СПб.: Издательская группа
«Лениздат», 2013 г. — 352 с.
Вадим Левенталь – писатель из поколения 30-летних, то есть совсем юный, но его роман «Маша Регина» уже вошел в шорт-лист премии «Большая книга». Почему? Думаю, потому, что редко где в нашей современной прозе исследуется проблема самореализации творческого человека. И – так безжалостно! – проблема цены, которую приходится платить за эту самореализацию.
Маша Регина – имя героини. Ее величественная фамилия (регина в переводе с латыни – королева) иронично коррелируется с происхождением: девочка родилась в простой семье, в маленьком провинциальном городке, а ее художественная одаренность (с детства рисовала охотно и очень необычно) не сулила в общем ничего особенного. Мало ли таких одаренных повторяют впоследствии судьбу своих родителей? Любовь-ранняя женитьба-ребенок-битва за быт-печальное старение…
У Маши Региной все случилось не так. Узнав, что в Питере есть школа для одаренных детей, после которой можно поступить в любой петербургский вуз, она решает штурмовать эту высоту. И… проваливается. На всех экзаменах получает двойки. Помогает счастливый случай: молодой преподаватель, увидев, как ошалевшая от неудачи девочка не решается покинуть здание школы, предлагает ей репетитор-ство и осеннюю переэкзаменовку. Она совершает нечеловеческий рывок – и поступает. Потом таких «рывков», когда усилием воли надо добрать то, что дается обычно долгими годами воспитания и средой, будет в ее жизни немало.
Будет и решительный поворот в судьбе, когда она осознает, для чего предназначена, обретет свою профессию: кинорежиссура. И случатся первые успехи в артхаусном кино. И первые победы на фестивалях.
Но этот путь победительницы имеет оборотную сторону.
Казалось бы, типичный сюжет «как провинциалы покоряют столицы» в книге Левенталя обретает необычное звучание. Да, роман можно прочитать и как «историю успеха», причем все приметы (даже штампы!) здесь налицо: связь со взрослым покровителем, разочарование в нем, обретение настоящей любви, новое разочарование, новая любовь, постепенный разрыв всех ниточек, связывающих с родным домом…
Но книга гораздо глубже этого мелодраматического сюжета, столь полюбившегося авторам телесериалов.
Во-первых, Левенталь дает себе труд подробно, словно кинокритик, описывать фильмы, снятые Машей Региной, объяснять, чем так пленяли они жюри европейских кинофестивалей. А главное – из чего, из какого «сора» рождались. Придумать и убедительно изобразить творческую кухню, да еще и убедить читателя в том, что в результате получился действительно шедевр, – задача непростая. Левенталь справляется с ней наилучшим образом.
Не менее убедительно показан в романе и крах всех семейных связей Маши (в том числе и связей с собственным ребенком). Эта жестокая плата за реализацию таланта показана в книге правдиво до безжалостности. Именно она заставляет задуматься над главным вопросом бытия: что выбирать, чтобы прожить счастливую жизнь? Ответ «и то, и это», как доказывает автор, не проходит.

Пятнадцать лет спустя
Андрей РУБАНОВ, «Великая мечта»,
М.: АСТ, 2013 г. — 442 с.
Андрей Рубанов попал в поле внимания критики после того, как его первый роман «Сажайте, и вырастет» стал финалистом премии «Национальный бест-селлер». Потом явились еще несколько таких же, продолжающих тему «лихих 90-х»: «Йод», «Психодел», «Жизнь удалась»… В них действовали одни и те же персонажи, одним и тем же оставался главный герой – альтер эго автора (и его полный тезка). Повороты сюжетов в этих романах упрямо повторяли биографию писателя (отрочество-юность, проведенные в маленьком городке Подмосковья, учеба на журфаке МГУ, страстное стремление разбогатеть, сделаться «хозяином жизни», проба себя в разных бизнесах и крах их…).
И написаны они все от первого лица.
Собственно, и новый роман писателя «Великая мечта» — из этого же ряда.
Дозревший до возраста первых итогов (сейчас Рубанову 46), автор настойчиво пытается разобраться со своей собственной жизнью (так все же удалась или нет?), а получается, что осмысливает жизнь целого поколения, точнее – особого слоя этого поколения.
В 90-е годы пьянящий воздух свободы кружил головы двадцатилетним. Казалось, возможно все. И все достижимо. Достаточно только собственной воли…
Первое отрезвление наступило быстро: в разгар закручивания очередной полукриминальной сделки главный герой обнаруживает своего лучшего друга (и партнера по делам!) убитым в собственной квартире. Им было тогда по 25.
Время, в котором происходит действие романа, совсем иное. На дворе – конец «нулевых». Бизнес посерьезнел и осолиднился. Как же изменились, куда подевались те лихие мальчики, кому удалось выжить в 90-е? Осуществилась ли их «великая мечта» стать «хозяевами жизни»?
Этому исследованию и посвящены главные страницы романа. Рубанов использует тут нехитрый ход совмещения времен. Будто бы время от времени к нему стал являться призрак Юры (того самого убитого друга) и вести с ним долгие душещипательные разговоры. Или – просто как бес в ребро подталкивать под руку, когда герою предстоит принять ответственное решение, совершить (или не совершить!) главный поступок своей жизни.
Понятно, что в сущности это разговоры с самим собой, 25-летним. Отчет перед ушедшей молодостью: изменился или нет? Изменил ли прежним идеалам? Итог, к которому приходит Рубанов, амбивалентен. Утешительный вывод: человек, сама природа его личности, не меняется с годами. Вывод неутешительный: а значит, никогда интеллигентные мальчики из провинции не сделаются «хозяевами жизни»…

Ничего личного
Всеволод БЕНИГСЕН,
«Раяд», — М.: Астрель, 2012 г. – 379 с.
Бенигсен замелькал на горизонте престижных литературных премий два-три года назад.
Сценарист, режиссер, окончивший киноведческий факультет ВГИКа, он славится умением «придумывать», конструировать сюжеты.
Скажем, прелестна была история, легшая в основу романа «ГеНацИд». «Неправильное» слово, вынесенное в заглавие, означает аббревиатуру: генеральная национальная идея. В романе она заключалась в том, что, по мнению властей, спасти Россию может только великая русская литература. А потому президент, осознав это, вменил в обязанность всем жителям страны учить наизусть отрывки из наших классиков. Проверять исполнение постановления обязали органы МВД. О том, что из этого вышло в одной отдельно взятой деревне, и повествует роман «ГеНацИд».
Странное впечатление он оставил: вроде и смешно, и забавно, и остроумно, но продираешься через текст с трудом – не захватывает, не забирает душу сухое письмо Бенигсена. К слову, известный литературовед Борис Ланин, весьма критически оценивая тот роман, сказал, что мыслей там – на один анекдот, оттого и читать скучно: попробуй растяни горсточку смысла на триста страниц…
Похоже, ровно тем же недостатком грешит и новый роман Бенигсена – «Раяд». Фабула: один из окраинных районов Москвы полностью «очистили» от выходцев с Кавказа и из Средней Азии. Неофициально: просто так сложилось исторически, что сюда стали переселяться активные славянофилы, смуглым и черноволосым находиться здесь стало не то чтобы небезопасно, но некомфортно, неуютно.
Роман имеет и другую, историческую, линию: действие перемежается письмами из начала ХIХ века одного историка — исследователя племени раяд, якобы проживающего в средние века на территории теперешней Москвы и по непонятным причинам исчезнувшего в пучине времен. Параллели понятны. Чтобы добавить книге напряженной занимательности, автор делает главным героем некоего офицера спецслужб, который переселяется в «странный район», чтобы выяснить подоплеку его стремительного обрусения.
Что из всего этого выходит? Ну, ясно что – катастрофа. Иной развязки в книгах Бенигсена не бывает. Причем катастрофа в конечном итоге оборачивается тем, что все встает на свои места. А злобные происки русофилов и русофобов объясняются вовсе не какими-то «загадками таинственных секретов», а исключительно денежными интересами власть имущих. Как говорится: только бизнес, ничего личного.
Словом, художественные достоинства книги скромны. Однако горячая актуальность и смелость, с которой автор берется за одну из самых щепетильных тем – национальный вопрос, обрекает роман на популярность.
Книги предоставлены кемеровскими магазинами «Аристотель» и «Буква».

Ольга ШТРАУС.