У поля погоды

Пока ехали до поселка Плотниково, низкое недоброе небо то и дело плевалось дождем, солнце пробилось лишь раз, нечаянно и виновато. На незасеянных полях не встретили ни одного трактора – реальность, для конца мая нереальная, как и природа, просыпающаяся с апрельской неуверенностью.

По области на тот момент яровые зерновые были отсеяны лишь немногим более чем на трети, отставание от прошлогодней да позапрошлогодней посевной – вполовину, со всех сторон – стон, а тут Анатолий Вертиков, директор ООО «Спутник», со своим лыком ну совершенно не в строку:

— А чем она, весна, плохая? Температура, по большому счету, майская, ну, может, чуть-чуть не хватает тепла. Сеять, считаю, до 10 июня можно смело хоть ячмень второго срока, хоть овес, хоть пшеницу Ирень, она раннеспелая. Время, в принципе, есть, вот и надо выхватывать. А главное – очень благоприятные условия по влаге, очень благоприятные.

— И чем же это?

— Снега было много, но он сошел незаметно, даже не компенсировал прошлогодний недобор влаги в почве. Майские дожди были очень нужны, теперь даже если июнь без дождей, прошлогодняя история не повторится. Я пока не вижу никакой трагедии, нормальная ситуация… В принципе, если бы у меня не было степей, а было бы только тут, то по нашим мощностям мы бы и здесь справились…

Сначала «Спутник» взялся было сеять горох, за неделю вымучили шестьсот гектаров и перегнал технику на свои степные поля, под деревни Журавлево да Шуринку, где посевные комплексы смогли засевать за световой день уже по 600-700 гектаров. Одну из бригад возглавляет главный агроном Алексей Харитонов, вторую – главный инженер Виктор Иванов…

Засеяли три с половиной тысячи гектаров ячменем, тысячу – пшеницей, почти три тысячи – рапсом. Плюс нормально перезимовавшие три с половиной тысячи озимой пшеницы… Максимальное расстояние между полями – полторы сотни километров, начинали с самых дальних, отсеялись в степи – собрались перегонять технику поближе к Плотникову, километров за сорок, на оставшиеся поля…

— У других, — соглашается Вертиков, — может, и правда беда. Нас реально спасает, что половина полей в степи. Мы сегодня сеем, сеяли вчера, сеяли позавчера. Была пара дней, когда сеяли всего гектаров по триста, но чтоб вообще стоять – ни одного дня. А сюда переберемся, может, будет то же самое, ведь вижу, как ребята мучаются. А может, повезет, поля обдует… Но что утешает – влага в земле теперь есть…

Правда, если не о погоде, а о сельском хозяйстве, то и вертиковский оптимизм оказался не безграничным. К примеру, удобрения «Спутник» внес лишь под ранние посевы – по 70 килограммов на гектар. А надо бы – на все поля да по центнеру, иначе, как известно, земля истощается, урожай снижается.

Причина, естественно, средства. В прошлом году в хозяйстве погибли шесть тысяч гектаров посевов, урожайность на оставшейся площади составила 9,2 центнера с гектара в бункерном весе при средней за пятилетку около 25. Потерь насчитали на 83 миллиона рублей, а помощь на компенсацию потерь – два миллиона.

— А ты что, надеялся на лучшее? Не первый день в поле…

— Честно? Почему-то верил, ведь столько разговоров было, что государство поможет, поддержит… Думал: ну хоть 15-20 миллионов, так солярку или химию ими покрыл бы. Ты же знаешь, что для нас солярка подорожала в два раза?! А ее в этом году из-за сырой погоды уйдет в два раза больше. В прошлом году мы израсходовали на посевную 280 тонн, в этом и в 350 не уложимся… Сейчас огромная проблема, например, с гербицидами, потому что по ним еще за прошлый год не рассчитался, это около 25 миллионов.

Спрашиваю про кредиты, в ответ:

— Наши долги перед банком и так соотносимы с годовым бюджетом. На каждый гектар пашни у нас 12 тысяч рублей кредитов. А получаем продукции в лучшем случае на 14 тысяч, вот и прикидывай… Это не кузбасская специфика, это специфика нашего государства. Сельское хозяйство живет по остаточному принципу, это мы прекрасно видим. Поддержка очень слабая. Не можешь субсидировать – хотя бы ценой регулируй. Но и ценовой политики нет. Если честно, а я же с 1978 года директором совхоза работаю, есть с чем сравнивать, – намного увереннее тогда смотрел в будущее. А теперь тяжко, сложно, всех загнали в кредиты, все заложники банков, чем закончится – неизвестно…

Стараюсь вернуть Вертикова в оптимистическое русло, на посевную, спрашиваю, работают ли бригады ночью.

— Нет, — отвечает, — я противник ночной работы: это очень сложно, трудно, брака много. Бывали почти круглосуточные моменты, но всегда говорю: часа четыре ночью нужно поспать все равно хоть как. В основном сеем в световое время.

— Анатолий Николаевич, а правда, что сейчас все мысли должны быть только о севе?

— Нет, Анатолич, неправильно. Когда сеешь, главный вопрос – когда будешь убирать. Если можно посеять за 20 дней, думай – уберешь за 20 дней? Ну, никак не уберешь! Значит, пошли потери: перезрелое зерно где-то начинает осыпаться, где-то отток питательных веществ пошел, и зерно начнет терять клейковину… Поэтому сеешь – рассчитывай, как будешь убирать. В лучшем случае это полтора месяца. И, значит, сеять быстрее нельзя…

Вот такие разговоры и настроения во время посевной…

…Когда ехали назад, перед Сухой Речкой встретили пару тракторов с посевными комплексами, ждущих у кромки поля погоды. В желтом 28-летнем К-700 с настоящим «Конкордом» терпеливо курил Евгений Рябцев 26 лет, отец двух детей, механизатор. За девять лет поработал и в селе, и в городе, вернулся на поле, в ответ на: «А что не остался в городе?» –улыбнулся:«Хорошо там, где нас нет». Накануне, сказал, удалось вести сев, нынче – дождь да дождь, сеяли не больше получаса. Потом он вдруг как-то просто сказал, что любит землю, но не знает, готов ли, как отец, отработать на ней всю свою жизнь.

А в субботу аж на три дня встала вполне приличная погода, и вся кузбасская посевная техника (в идеале она может засевать до 60 тысяч гектаров за сутки) ринулась в поля. И на вчера была засеяна половина зерновых от плана.

Таких бы дней да хоть с недельку…

Игорь АЛЁХИН.

НА СНИМКАХ: Анатолий Вертиков то радуется, то грустит; ждут у поля погоды; механизатор Евгений Рябцев.

Фото автора.