Кино на сцене и в жизни

Берлинский кинофестиваль, который завершился на днях, мог прославить наших земляков. Три артиста Кемеровского театра «Ложа» — Владимир Коробейников, Евгений Сытый и Сергей Наседкин – снялись в фильме Бориса Хлебникова «Долгая счастливая жизнь», который номинировался на Берлинале от России. Увы! Призов наша лента не получила. Тем не менее, попасть в такую обойму (два десятка лучших картин всего мира, снятых за последний год) – почетно и приятно.

С актерами «Ложи» Сытым и Наседкиным мы побеседовали в их театре после показа спектакля «Мы плывем».

— Евгений, я знаю, что этот спектакль для вас вообще знаковый, да?

— Ну, во-первых, это – спектакль-долгожитель, ему 22 года уже. Одна из первых постановок Евгения Гришковца. А во-вторых, я в театр «Ложа» из-за него пришел. Увидел этот спектакль, причем в Барнауле. Мы туда поехали на КВН, я в политехе играл в КВН. С нами поехал Гришковец. И вот в гостинице, с трех ночи до пяти утра, я у него просился в театр.

— Сергей, а вы – тоже «человек из политеха»?

— Нет, я закончил истфак КемГУ, и в театр меня Гришковец сам пригласил.

— Лестно! Ну, а ваша карьера в кино у Бориса Хлебникова – она с чего началась? Впрочем, давайте сначала посчитаем, в скольких лентах вы у него уже снялись?

Е.С.: — Коробейников – в трех, Сытый – во всех фильмах, в семи значит. А Наседкин в четырех.

Начиналось все смешно. В Москве во МХАТе мы показывали спектакль. Борис подошел ко мне со своим коллегой Алексеем Попогребским, предложил сняться в кино, почитать сценарий и завтра дать ответ. На что я сказал: «Господа, вы поймите меня, я первый раз в жизни играл во МХАТе! Сегодня вечером я никак не смогу прочитать сценарий: я событие буду отмечать. А завтра улетаю в Кемерово». Договорились, что возьму сценарий с собой. Через месяц они звонят: ну что, прочли сценарий? Я говорю: нет, я забыл его в гостинице… Они мне выслали новый. Снова звонят: «Сценарий понравился?» — «Нет» — «А в кино будете сниматься?» — «Буду».

— Вот объясните, почему ваша любовь с кинематографом оказалась такой прочной? Кино – это ведь совсем не то, что театр. Тем более театр такой специфический, как «Ложа»…

Е.С.: — На самом деле, Хлебников тоже не придерживается жестко слов, прописанных в сценарии. А с фильмом «Долгая счастливая жизнь» было так. Борис позвонил и сказал: «Сытый, ты извини, что я тебе такую роль предлагаю. Но теперь я просто не имею права не брать вас в свое кино». Я ответил: «А мы не имеем права отказываться». Борис стал нашим другом. С ним изначально просто приятно работать, приятно участвовать в процессе.

С.Н.:— Как говорит моя мама, «каждый приличный режиссер имеет свою команду актеров». Приятно, что в хлебниковскую входим мы.

— А что вам дал кинематографический опыт? Славу принес?

С.Н.: — Да, в банке, например, меня недавно узнали! Я всегда повторял: слава должна прийти из чужого города, желательно через ящик. Вот, ждем.

Е.С.: — Ну, еще у нас после съемок новый спектакль появился – кинематографическая беда. Вообще «беда» — это такой жанр, который выдумали в театре «Ложа». Не трагедия, не мелодрама, а именно – БЕДА.

— Вроде «спектакль-катастрофа»?

С.Н.: — Ну да, только это – не экш, в котором преодолевается катастрофа, катастрофой тут все заканчивается. У нас есть сантехническая катастрофа, телевизионная, партизанская, глухонемая катастрофа… Теперь вот появилась кинематографическая.

Е.С.: — Заканчивается тем, что режиссера прямо со съемочной площадки забирают в армию.

— А на съемках «Долгой счастливой жизни» вы себя как чувствовали?

Е.С.: — Прекрасно! Как звезды. Кино ведь чем отличается от театра? Там каждый делает свое дело. Вокруг тебя вьется десяток людей: «Евгений, грим поправить!» — кисточкой обмахивают. «Артисты устали – стулья где?!» Пуговица оторвалась – тут же ассистент с ниткой-иголкой: «Нет-нет, что вы, это моя работа!»

В отличие от наших спектаклей, у фильмов Хлебникова есть сценарист – Александр Родионов. Но мы часто вносим в текст свои коррективы. В «Свободном плавании» я вообще все свои монологи переписал: ну, не мог произносить то, что для меня было написано. Тогда в следующем фильме, «Сумасшедшая помощь», Родионов мою роль вообще сделал бессловесной.

С.Н.: — Может, обиделся?

Е.С.: — Не знаю. Но в этот раз был такой случай: сцену в свинарнике, где мы с Наседкиным разговариваем, Родионов несколько раз переписывал, уже на съемочную площадку последние варианты присылал, а Борису они все не нравились. Тогда мы решили поговорить сами, без сценария – и все получилось!

— Кстати, озвучка – это же самое трудное, что есть в кино. Сложно попасть сразу в правильную интонацию…

Е.С.: — А тут странная вещь происходит. Вот приходит профессиональный актер, с настоящим актерским образованием – раз-два, и с третьего дубля записал все, как надо. С нами же режиссер бьется-бьется, раз на 50-й или там 90-й наконец все получилось. А потом слушает – нет! Наш, с 90-го дубля, хорош, а правильный актерский – нет. Все на самом деле зависит от задачи.

С.Н.: — Точно так же с живым шумом было, помнишь? Режиссеру надо гул массовки в кадре, но как только актеры начинают гомонить – не то! Слишком артистично у них это получается. С мхатовскими интонациями. Тогда мы с Сытым сели и давай друг другу байки рассказывать. Вышло – самое оно!

Е.С.: — Там на съемках смешно было. Надо было сцену пожара снять – выстроили специально целую улицу изб. Назвали пожарных. Подожгли. Потушили-потушили маленько – снова подожгли. И так восемь дублей. А суббота как раз была. В этой деревне, Умба, где фильм снимался, – развлечение населению на весь день. Народ собрался. Смотрят, курят, комментируют. «Ну, б…, работнички! Ни поджечь, ни погасить не могут. Третий раз у них возгорается. Ни хрена не умеют! Вот потому у нас так все в стране и идет…».

— Смотрела сейчас ваш спектакль и в очередной раз подумала, что «Ложа» — очень мальчиковый театр. Когда Сытый играет на столе в «морской бой», бомбя чужие бумажные кораблики и любуясь своим, понимаешь: в каждом из вас не спит, а прямо-таки вольготно процветает маленький мальчик. Столько настоящего упоения от детских забав!.. Любопытно, а со своими детьми вы столь же талантливо дома играете?

Е.С.: — Бывает. Вот на днях, например. Глеб, сын младший, ему шесть лет, болеет сейчас, в садик не ходит. Посмотрел фильм «Дети шпионов» и заявляет: «Папа, завтра буди меня в восемь. Будешь тренировать меня на шпиона». – «Хорошо, — говорю. – Согласен. Только что делать-то надо?» – «А я тебя научу». Оказывается, главные навыки, которыми надо овладеть будущему шпиону, это: а) подслушивать, б) прятаться, и в) устраивать разные ловушки другим людям. Вот до обеда мы этим и занимались…

Ольга ШТРАУС.