Золотое перо России по-кузбасски

 Персона

 1 февраля в Москве состоялся XXIII Бал российской прессы. На нем кузбасскому журналисту Игорю Алехину была вручена высшая профессиональная премия страны – «Золотое перо России». Наш корреспондент встретился с героем дня, чтобы задать традиционные вопросы о времени, о жизни, о себе.

— Игорь Анатольевич, как удобнее обращаться при нашем общении: на «вы», на «ты?

— Не будем врать, мы с тобой знакомы очень давно, так что, конечно, на «ты».

— Расскажи подробнее, что за награду ты получил?

— Небольшое золотое перышко с триколором поперек, диплом лауреата премии «Золотое перо России», подписанный председателем Союза журналистов России Всеволодом Богдановым, за «цикл очерков, опубликованных в газете «Кузбасс», премию.

— Большая премия?

— Большая. Больше в моей жизни была только раз, когда в 1994 году за стишки-хопрушки от компании «Хопер-Инвест» получил автомобиль «Ока». Но это грустная история, давай о ней не будем.

— Насколько массово такое «перо»?

— Ежегодно его получают пять-шесть человек в стране. В Сибири, насколько знаю, сейчас их то ли четыре, то ли пять. Самые яркие имена за несколько последних лет, на мой взгляд, Юрий Рост, Василий Песков, Александр Архангельский с канала «Культура», писатели Сергей Каледин и Дмитрий Быков за газетно-журнальные публикации, Евгений Примаков за книгу «Мир без России?»… Многих уже нет в живых, например, Отто Лациса, Анны Политковской… В списке очень много удивительных имен, это, однозначно, гордость отечественной журналистики, хоть большинство из них массовому кузбасскому читателю вряд ли известно.

— И как ты чувствуешь себя в их рядах?

— Неуютно. Приходится оглядываться, примеряться, ориентироваться на то, как посмотрят и как оценят. А я очень ценю возможность быть самим собой.

— Ты, конечно, всю жизнь шел к этому? Вообще – как складывалась твоя профессиональная карьера?

— Первая публикация – 1976 год, тогда был студентом филфака нашего университета, специализация – журналистика. Пять лет – не только обязательные педпрактики, но и газетные. Служил в армии, в том числе полгода был прикомандирован к дивизионной газете. Потом работал в разных газетах области – в городских, районных, областных – практически на всех должностях. В начале века пытался уйти из профессии, потому что замучил элементарный голод. Шесть лет получал деньги во внучке «Газпрома» пиарщиком, но степень внутренней и корпоративной свободы там оказалась настолько незначительной, что вернулся в газету. Это случилось чуть больше пяти лет назад.

— Вернулся – с радостью?

— Нет, со страхом. Представь: тебе почти 49 лет, ты думаешь, что когда-то неплохо писал, но это еще надо доказать – коллегам, читателю, себе. Повезло, теперь у меня несколько справок о том, что состоялся в профессии.

— Ты влюблен в журналистику?

— У меня с нею очень сложные отношения. Период влюбленности и цветов давно прошел, она меняется совершенно невероятным образом, мне кажется – не в лучшую сторону, я вижу, что деньги можно зарабатывать гораздо легче и проще, но мы живем вместе.

— Но ты хотел бы работать где-то в другом месте?

— По молодости верил в свое профессиональное предназначение, долг. Деньги тогда были даже не на третьем месте. Работал в шахтерской газете «За коммунизм», мог пробыть смену в шахте, мужики спрашивали: «И сколько тебе нарисовали за смену?» — «Шесть рублей». — «А нам по 46»… Но казалось, что именно писать – мое призвание. Во время перестройки пережил творческий кризис: оказалось, что многие мои взгляды на жизнь не более чем наивность не очень умного человека, который почему-то получил право выражаться. Работал ответственным секретарем, заведующим редакцией, учил студентов и рекламных менеджеров – в газете, но не газетчиком. Чуть повзрослев, мечтал стать фермером или завести свой небольшой бизнес, но уже была отговорка: мне нельзя рисковать, потому что у меня очень большая семья, и лучше мало, чем ничего. В итоге так и не предпринял никаких серьезных поступков, чтобы изменить жизнь. Получается, она меня устраивала и устраивает.

— Ты ведь в «Кузбасс» отвечаешь за агросектор?

— Да, когда мне предложили вести это направление, согласился. Считаю, именно в сельском хозяйстве и деревне вот уже несколько лет происходят самые главные изменения. У угольщиков и металлургов, например, все уже давно случилось, там сплошные повторы, смена имен, не более. Агросектор более консервативен, там до сих пор очень много советских остатков и останков, там при невнятности экономики очень часта политическая риторика про «должны»… Меняется быт, появляется свобода выбора – с массой сопутствующего негатива. Есть деревни стариков, есть поселки дачников, есть села без коров и даже кур… Но, я в этом уверен, там больше индивидуализма, самостоятельности, мудрости.

— Ты пишешь и на другие темы?

— Да, конечно. Особая моя гордость – цикл из трех десятков очерков о Героях Кузбасса. Шахтерах, врачах, учителях, медиках, хлеборобах. Взрослые неглупые люди с разными судьбами, как правило, не конъюнктурщики и не подхалимы. Мы пытаемся вместе думать о прошлом и настоящем, сравнивать, мне это интересно…

Очерк сегодня редчайший жанр, особенно в условиях региональной прессы. В прошлом году был членом жюри журналистского конкурса «Сибирь – территория надежд» как раз в номинации «очерк» и очень сильно расстроился качеством части материалов. Пафосность, отсутствие интереса к герою, легковесность, нежелание искать собственный подход к теме, отсутствие чувства языка… Правда, были там и очень интересные работы, как правило, «возрастников». Думаю, возраст и опыт для этого жанра практически неизбежны…

Мне интересны личности, и не важно, доярка это, завхоз, глава крупнейшего бизнеса или коллекционер пуговиц, найденных на улице. Если такого человека «раскрутишь» на искренние эмоции, то уже полдела сделано, останется лишь техническая часть – написать материал.

— И как ты добиваешься от людей искренности?

— Приходится быть искренним, искать точки соприкосновения, стараться вызвать интерес к себе самому. У меня в рукаве для этого есть несколько скромных фокусов. Если говорить с человеком о счастье, горе, любви, будущем – можно найти много общего. Если собеседник тебе поверит, если захочет говорить, думать, это бывает очень интересно. Приходится делиться.. Лично у меня четверо внуков, зааненские козы, собственный взгляд на какие-то процессы, происходящие в обществе… Много детей… Сын-писатель – вегетарианец, на полгода уехавший «посмотреть жизнь и подумать над ее смыслом» в Индию… Младший – школьник, победитель областных олимпиад, который иногда думает на английском…

— Часто ли герои твоих публикаций становятся твоими друзьями?

— Нет. Приятелей немало, а к понятию «друг» у меня завышенные требования. У меня всего два друга. Один еще школьный, он живет недалеко от Москвы, ностальгирует по Кузбассу и детству, встречаемся раз в пять лет и не успеваем надоесть друг другу. И его младший брат, но тут особая история. Мы дружим семьями, мы совершенно разные люди, он только в последнее время поверил, что я пишу хорошие тексты, но у нас получается вместе хоть ломать, хоть строить и даже ездить за кедровым орехом. Наши семьи связал его сын, у которого дэцэпэ с детства.

Еще у меня есть моя Люба, но она больше, чем друг. Если бы ты спросил меня про моего идеального читателя, то это она и есть.

— Тебе, конечно, легко и радостно писать свои материалы?

— Что ты, что ты… Часто это вполне конкретная мука, особенно заставить себя начать писать. Просматриваешь сопутствующие материалы, проверяешь свои ощущения звонками к людям, которых ценишь и уважаешь, расшифровываешь диктофонные записи… Бывает, все выходные молчишь, не слышишь семью, Люба говорит: «Опять работу на дом взял?» Если есть возможность – откладываешь ее на потом… Да и после того, как выписался, не всегда понимаешь, удачен ли текст, нужно некоторое время, чтобы увидеть его со стороны, что ли… Нет, мне не легко в профессии… И еще это бремя ответственности… Напишешь какую-нибудь патетическую ерунду, наврешь, назовешь белое черным – и что? Обмараться легко, но захотят ли потом люди с тобой пересекаться?

К сожалению, мы, это я про журналистов, все больше отвыкаем возвращаться к людям, про которых писали. Мне возвращаться приходится, мы встречаемся и на полях, и в коровниках, и на общекузбасских агромероприятиях, они знают, что я – не только газетчик, но и «главный козовод Кузбасса», и если буду врать, тут же мне об этом скажут. Можно заблуждаться, врать нельзя.

— Удается?

— Надеюсь.

Беседовал Иван КОРОЛЁВ.

К сведению

Королёв Иван Александрович, 22.03.1911 – 31.12.1990, ветеран Великой Отечественной войны, дед Игоря Алёхина.

Иван Королёв – псевдоним Игоря Алёхина с 1984 года, когда его приняли в Союз журналистов СССР, позднее – Союз журналистов России.