Смейся и плачь,паяц!

В Музыкальном театре Кузбасса состоялась премьера оперы Руджеро Леонкавалло «Паяцы».

Собственно, называть это представление премьерой не совсем верно. На самом деле «Паяцы» Леонкавалло впервые явились на кемеровской сцене ровно десять лет назад: премьера оперы состоялась в декабре 2002 года. Тогда это был едва ли не первый опыт постановки в нашем «опереточном» театре настоящей, «взрослой» оперы. Да еще итальянской, которая по определению требует больших, сочных, «жирных» голосов, богатых обертонами.

Десять лет назад такой смелый выбор диктовался горячим интересом к Леонкавалло тогдашнего главного дирижера нашего Музыкального театра Евгения Вакса. Режиссер-постановщик Владимир Подгородинский и художник-постановщик Галина Корбут сделали спектакль, построенный, в сущности, на единственной метафоре: весь мир – театр, при этом закулисье самых веселых комедий чревато не менее серьезными и даже кровавыми драмами, чем реальная жизнь.

Именно для развития этой мысли и задник сцены, и фальш-занавес, и детали костюмов многих персонажей пестрели лоскутами, словно «списанными» с костюма Арлекино. А главный герой – владелец бродячей труппы артистов Канио (его роль исполнял Константин Голубятников), обряженный в костюм печального Пьеро, словно по закону подлости получал не только пощечины и разочарования на сцене, но и горчайшую долю печали «в жизни»: измену любимой, насмешки коллег… Роль, сложная и вокально, и актерски, тем не менее уже тогда вполне удалась еще совсем молодому (десять-то лет назад!) Константину Голубятникову.

Однако спектакль в силу разных причин продержался в репертуаре недолго. Его сыграли несколько раз, а потом и вовсе вычеркнули из афиши. А потом театр закрылся на длительную реконструкцию…

Так что восстанавливать эту постановку пришлось буквально наново. Именно потому в программках значатся и режиссер по возобновлению спектакля – Любовь Дементьева-Самойлова, и дирижер по возобновлению – Валерий Ермошкин. Только балетмейстер-постановщик – Юрий Писаревский – остался прежним. Изменился и состав вокалистов-исполнителей. Так что свежую премьеру наших прежних «Паяцев» по праву можно считать настоящей премьерой.

Я нарочно пошла смотреть этот спектакль не с первым, основным, а со вторым, «молодежным» составом. И надо сказать, не разочаровалась. Во всяком случае, музыкально, вокально, технически все составляющие такого сложного механизма, как оперный спектакль, вполне на уровне.

Очень хорош хор, волею режиссера обряженный в современные костюмы туристов, путешествующих по Италии (хормейстеры Нелли Факторович, Нина Степанова). Вот кто-то позирует на фоне красивых видов, вот все дружно галдят, ожидая обещанное представление бродячей труппы. Вот с жадным, почти неприличным, любопытством внимают фарсу, на их глазах превращающемуся в кровавую драму…

В опере Леонкавалло (кстати, музыку композитор написал на собственное либретто, а сюжет, по его словам, он слышал в детстве от своего отца-судьи, который разбирал подобное преступление), есть пролог: шут Тонио рассказывает «почтеннейшей публике» о предстоящем представлении, а потом сам включается в любовную игру с красавицей Неддой, ее ревнивым мужем и любовником. Новичок на нашей театральной сцене Владимир Жуков вполне достойно ведет эту свою роль. Безукоризнен в смысле вокала и молодой исполнитель Беппо Вячеслав Соболев, и юная Татьяна Павлова в партии Недды… Правда, не всегда им удается удержать еще и актерский рисунок своей роли. Так, Соболев, двигаясь с забавной пластикой заводной куклы, в какой-то момент забывает о ней и начинает действовать, как обычный человек. Почему? Никаким дополнительным смыслом, кроме как «ой, забыл, что тут надо по-другому!», это не объясняется…

В смысле драматическом эта постановка вообще содержит гораздо больше шероховатостей, нежели в смысле вокальном. Наверное, оно и объяснимо: видимо, все главные силы исполнителей были сосредоточены на оперной стороне спектакля. Более уверенные в своих силах артистически, вокалисты позволяли себе некоторые небрежности. Например, в начале второго действия, когда на импровизированной сцене-помосте, прежде чем откроется «занавес», появляются кукольная голова и руки, они действуют совершенно независимо друг от друга. Мизансцена, способная стать очень сильным, выразительным акцентом, оказалась смазана.

При этом в спектакле есть несомненные актерские удачи. И «браво!» здесь хочется сказать прежде всего Константину Голубятникову.

Он повзрослел. И его Канио сейчас – это действительно умудренный опытом и убеленный сединами «мужчина в канун заката». Конечно, здесь помогает и точный, выразительный грим (еще одно «браво!» художнику). Но главное не в этом. Психологическое состояние своего героя актер передает очень убедительно и очень точно. Его интонации (особенно когда он переходит от пения почти к речитативу, а то и просто к стону израненной души) заставляют всерьез волноваться и зал. И финальная реплика «комедия окончена!» звучит (и воспринимается!) именно так, как, думается, ее и замыслил автор этой знаменитой оперы. Зал потрясен. Как? Уже? Бликование смыслов – спектакль в спектакле, драма в комедии, которая показана в опере, все «игрушечное», а страсти настоящие – наполняет сердца тем извечным удивлением, ради которого люди и ходят в театр.

И за это хочется сказать Музыкальному театру Кузбасса еще одно «браво!». За то, что спектакль, десять лет пролежавший «в долгом ящике», не приобрел запах нафталина, а, напротив, наполнился дополнительными оттенками вкуса, как хорошее вино.

Фото из архива театра.