Что стоит бывшему шахтёру дом построить
Александру Трусову 76 лет. И год назад он не побоялся начать строить дом в селе Привольном.
― Никогда не поздно исполнить свою мечту, ― сразу объясняет Александр Прокопьевич. ― И вообще, хочется подольше жить, а не доживать.
Однако в разных кабинетах, куда время от времени обращается Александр Прокопьевич, ему с сомнением напоминают о его возрасте. Кто-то тактично, а кто-то — глядя прямо в глаза или на его окладистую, прямо-таки толстовскую бороду…
Привольное поместье
― Нравится моё поместье? ― несколько раз спросил Александр Прокопьевич, проводив нас за свою околицу.
Ещё бы не понравилось! Даже поздней осенью здесь красота дивная, а как было летом ― нетрудно представить.
― Тут ягод и грибов ― хоть коси косой, ― продолжает Александр Прокопьевич.
Привольновские окрестности, конечно, не его частная собственность. Это просто от переполняющих восторженных чувств называет он их поместьем. Каждой берёзке, каждой травинке радуется, как малым детям.
![]() |
|
![]() |
|
![]() |
|
![]() |
|
Фото Александра Зиновьева. | |
А свои дети у Трусовых тоже есть. Уже взрослые ― сын и дочь. Вот в сельский домик сына и переехали супруги из Анжеро-Судженска. Там Александр Прокопьевич работал на шахтах. Двадцать лет подземного стажа ― не шутка. Это говорит об отменном здоровье бывшего ГРОЗа (горнорабочего очистного забоя) Александра Трусова. Правда, после полученной травмы получил он пожизненную инвалидность. И теперь мог бы, наверное, «козырять» инвалидными корочками, только и делая, что отдыхая. Но сидеть сложа руки для него сущее наказание. Переехав в Привольное, завёл корову, лошадь, другую живность. На приусадебном участке тоже работы хватает. В общем, всё как в пословице: «Дом не велик, а сидеть не велит».
Но дом-то, повторяю, сына. Сам сын переехал в посёлок Кедровку, который недалеко от Привольного. Сын сказал родителям: «Живите, сколько поживётся». А они и хотят именно жить, а не доживать!
Задумав ставить дом, Александр Прокопьевич понимал, что на помощь близких он рассчитывать не может. Сын и дочь ― не из «новых русских». У них и самих финансовых проблем ― выше крыши. Но всё равно Александр Прокопьевич не пожалел, что однажды, когда ещё жил в Анжерке, отказался от предложенной ему благоустроенной квартиры. Просто не понимал, как это можно: всю жизнь прожить на земле (в шахтовом доме), с огородом — и вдруг оказаться в «клетке». Тем более что искренне считал, что кому-то та квартира была тогда нужнее.
Жена ― Клавдия Ивановна ― мужа не пилила. Она всегда за ним, как ниточка за иголочкой. Вот и переезду из Анжерки в Привольное не противилась. И поддержала желание мужа поставить дом. Понятно, что для этого пришлось «опустошить» сбережения, продать кое-кого из живности. Сама Клавдия Ивановна не побоялась оформить кредит на пластиковые окна. Зато красивые какие! И светло, и тепло с ними, и нарядно. Не то, что махонькие оконца в домике сына.
― Я прямо помолодела, когда в новый дом вошла, вот в это кресло у окна села, — радуется Клавдия Ивановна.
Присела, конечно, лишь на несколько минут. В креслах хозяева этого дома не засиживаются — некогда. А тут еще вместе с радостью от нового жилья появились и новые проблемы.
Возрастом вышел
С той строительной бригадой, которая поставила дом, Александр Прокопьевич рассчитался сполна. Понятно, что одному ему даже при большом желании и завидной работоспособности дома бы не построить. И на соседскую «помочь», как бывало в прежние времена, конечно, не рассчитывал. Как и на помощь близких. Последние сразу предупреждали.
― Мы тебе не помощники. Нам бы со своими проблемами справиться. А у тебя ― блажь…
Да не блажь это вовсе, а нормальное желание! Желание нормально жить, а не поглядывать из маленьких оконцев (да ещё чужих, с решётками), как соседи прихорашивают свои участки. И не зависть это вовсе, нет. Но, увы, даже родные его не поняли, что уж говорить о чужих людях. Смотрят подчас, как на чудака. И думают, наверное: «Уж сколько жить-то тебе осталось, а ты с новым домом возишься. Прямо как молоденький».
Сам же Александр Прокопьевич не понимает молодых и сильных, которые толкутся у пивбаров или «работают водителями… диванов». То есть, лежат или сидят перед телевизорами. А ещё он не понимает тех, кто говорит, что в селе нет работы. Сам же Александр Прокопьевич без работы и забот себя не мыслит. И решает эти заботы по мере своих возможностей. В доме-то жить уже можно. Другой вопрос, что недоделок много. И на втором этаже, и на веранде, и с отделкой внутри комнат.
― Мне бы сейчас сто тысяч рублей для полного счастья, ― говорит он, улыбаясь. А в глазах-то ― грустинка. Все банки, куда он обращался с просьбой выдать кредит, ему вежливо отказали. Где-то могут одобрить кредит мужчинам до 55 лет, а где-то и до 60. Попробовал обратиться в администрацию Кемеровского района с просьбой о займе на строительство дома и получил вот такой ответ:
«…Постановлением коллегии Администрации Кемеровской области от 03.03.2008 г. установлены обязательные требования к заёмщикам. Так, предельный возраст заёмщиков для мужчин ― до 65 лет, для женщин ― до 60 лет. Таким образом, администрация Кемеровского района, к сожалению, не имеет законных оснований для включения вас в реестр получателей займов для жилищного строительства».
На нет, как говорится, и суда нет. Но отступать-то Александру Прокопьевичу некуда: дом надо достраивать. Кто-то из добрых людей подсказал, что можно попросить материальную помощь в том же Кемеровском районе. Написал Александр Прокопьевич заявление. Была у него комиссия. А ответ был такой:
«…На основании акта обследования жилищно-бытовых условий вы не являетесь малообеспеченным, так как ваш доход составляет более десяти тысяч рублей, что превышает величину прожиточного минимума. Ваша ситуация не является экстремальной. Для оказания вам материальной помощи, к сожалению, не имеется правовых оснований».
Конечно, семья бывшего шахтёра и сама никогда не жила за чертой бедности, и никому такого не желает. И сейчас у Трусовых, имеющих корову, стол не бывает пустым. И поросят на мясо откармливают. Потому что не ленивые. А таким, у кого и пенсия выше прожиточного минимума (пожили бы на этот минимум те, кто его высчитал!), и в доме ― не шаром покати, не помогают. Александра Прокопьевича ещё и не понимают: зачем ему новый дом.
― Для жизни, для тепла, для счастья с любимой женой, ― не оправдывается Трусов, а прямо озвучивает свою позицию.
«До Польши дойду, доползу»
Александр Прокопьевич не отчаивается:
― Всё равно я дострою дом. Жеребёнок вон подрастает. Его продам. Машку вот только ни за что не продам. Не бойся, Машка! ― говорит он лошади, поглаживая её лоснящиеся бока. И лошадь поняла хозяина, пригнулась к нему, как будто шепчет что-то в ответ.
А ещё через мгновение мы убедились, что Александр Прокопьевич знает… лошадиный язык. Стал издавать такие звуки, что на них прибежал жеребёнок. Видно, подумал, что мать его зовёт ― Маша.
Вот такую умилительную картину наблюдали мы на поместье бывшего шахтёра. Однако вернемся к суровой реальности — займам, которые ему не положены.
― Я бы в залог мог свой новый дом предложить! ― выдохнул взволнованный Александр Прокопьевич. Видно, сгоряча это сказал. Потому что, подумав, произнёс:
― Всё равно наберу я денег. Как-нибудь, но наберу. Исполню свою мечту. Ещё одну…
Да, есть у Александра Прокопьевича и другая заветная мечта: побывать на могиле своего отца ― Прокопия Матвеевича Трусова.
Александр Прокопьевич имеет статус «ребенка войны». Отца помнит. Ведь того за героизм и мужество помимо ордена награждали и отпуском домой. Помнит, что почему-то именно ему, не самому старшему среди детей, наказал отец беречь мать. А потом собрался и снова ушёл на войну. Обещал, что вернётся: за отпуск в несколько дней мало что успел. Но вместо отца пришла похоронка. В которой сообщалось, что красноармеец Прокопий Трусов был убит 24 января 1945 года и похоронен на братском кладбище в Польше. Указывалось и точное место захоронения…
…Когда Россия отмечала 65-летие со Дня Победы, услышал Александр Прокопьевич, что дети солдат-героев могут бесплатно доехать и долететь до мест захоронения своих отцов. Обратился уже в областную администрацию. Там подтвердили, что есть такое президентское решение. Обрадовался тогда Александр Прокопьевич, даже паспорт заграничный себе оформил. Но в администрации сказали, что не могут отправить его в Польшу. Мол, в его почтенном возрасте (как будто среди детей войны есть молоденькие!), да ещё и с инвалидностью ему нужен сопровождающий. А на того тоже нужны средства. Их, к сожалению, нет.
Навернулись тогда слёзы на глаза Александра Прокопьевича. Однако смог взять себя в руки, твердо сказал на прощание:
― Мой отец пешком до Польши дошёл, дополз. Под пулями. Вот и я дойду, доползу. В меня-то стрелять не будут.
Вот и сейчас Александр Прокопьевич показывает нам свой заграничный паспорт.
― Он мне ещё пригодится. Встречусь я с отцом, всё равно встречусь… Поклонюсь его могиле. И всё ему расскажу. Как выполнял его наказ, как берёг свою мать, как лишний раз есть у неё не просил. И как помогал ей, даже если очень хотелось спать.
А ещё расскажу, как дом строю. Не сам, конечно. Я больше по стройматериалам мастер, по их закупкам, да по организации и контролю за бригадой. Старой-то уже нет. Но ведь и новую найти можно… Были бы деньги…
… А всё-таки хорошая была раньше традиция: помочь. Это когда всем миром помогали ускорить новоселье. Особенно тем, кто и сам не сидел сложа руки.
Галина БАБАНАКОВА.
Фото Александра Зиновьева.
Кемеровский район.