Что стоит бывшему шахтёру дом построить

Александру Трусову 76 лет. И год назад он не побоялся начать строить дом в селе Привольном.

― Никогда не поздно исполнить свою мечту, ― сразу объясняет Александр Прокопьевич. ― И вообще, хочется подольше жить, а не доживать.

Однако в разных кабинетах, куда время от времени обращается Александр Прокопьевич, ему с сомнением напоминают о его возрасте. Кто-то тактично, а кто-то — глядя прямо в глаза или на его окладистую, прямо-таки толстовскую бороду…

Привольное поместье

― Нравится моё поместье? ― несколько раз спросил Александр Прокопьевич, проводив нас за свою околицу.

Ещё бы не понравилось! Даже поздней осенью здесь красота дивная, а как было летом ― нетрудно представить.

― Тут ягод и грибов ― хоть коси косой, ― продолжает Александр Прокопьевич.

Привольновские окрестности, конечно, не его частная собственность. Это просто от переполняющих восторженных чувств называет он их поместьем. Каждой берёзке, каждой травинке радуется, как малым детям.

Фото Александра Зиновьева.

А свои дети у Трусовых тоже есть. Уже взрослые ― сын и дочь. Вот в сельский домик сына и переехали супруги из Анжеро-Судженска. Там Александр Прокопьевич работал на шахтах. Двадцать лет подземного стажа ― не шутка. Это говорит об отменном здоровье бывшего ГРОЗа (горнорабочего очистного забоя) Александра Трусова. Правда, после полученной травмы получил он пожизненную инвалидность. И теперь мог бы, наверное, «козырять» инвалидными корочками, только и делая, что отдыхая. Но сидеть сложа руки для него сущее наказание. Переехав в Привольное, завёл корову, лошадь, другую живность. На приусадебном участке тоже работы хватает. В общем, всё как в пословице: «Дом не велик, а сидеть не велит».

Но дом-то, повторяю, сына. Сам сын переехал в посёлок Кедровку, который недалеко от Привольного. Сын сказал родителям: «Живите, сколько поживётся». А они и хотят именно жить, а не доживать!

Задумав ставить дом, Александр Прокопьевич понимал, что на помощь близких он рассчитывать не может. Сын и дочь ― не из «новых русских». У них и самих финансовых проблем ― выше крыши. Но всё равно Александр Прокопьевич не пожалел, что однажды, когда ещё жил в Анжерке, отказался от предложенной ему благоустроенной квартиры. Просто не понимал, как это можно: всю жизнь прожить на земле (в шахтовом доме), с огородом — и вдруг оказаться в «клетке». Тем более что искренне считал, что кому-то та квартира была тогда нужнее.

Жена ― Клавдия Ивановна ― мужа не пилила. Она всегда за ним, как ниточка за иголочкой. Вот и переезду из Анжерки в Привольное не противилась. И поддержала желание мужа поставить дом. Понятно, что для этого пришлось «опустошить» сбережения, продать кое-кого из живности. Сама Клавдия Ивановна не побоялась оформить кредит на пластиковые окна. Зато красивые какие! И светло, и тепло с ними, и нарядно. Не то, что махонькие оконца в домике сына.

― Я прямо помолодела, когда в новый дом вошла, вот в это кресло у окна села, — радуется Клавдия Ивановна.

Присела, конечно, лишь на несколько минут. В креслах хозяева этого дома не засиживаются — некогда. А тут еще вместе с радостью от нового жилья появились и новые проблемы.

Возрастом вышел

С той строительной бригадой, которая поставила дом, Александр Прокопьевич рассчитался сполна. Понятно, что одному ему даже при большом желании и завидной работоспособности дома бы не построить. И на соседскую «помочь», как бывало в прежние времена, конечно, не рассчитывал. Как и на помощь близких. Последние сразу предупреждали.

― Мы тебе не помощники. Нам бы со своими проблемами справиться. А у тебя ― блажь…

Да не блажь это вовсе, а нормальное желание! Желание нормально жить, а не поглядывать из маленьких оконцев (да ещё чужих, с решётками), как соседи прихорашивают свои участки. И не зависть это вовсе, нет. Но, увы, даже родные его не поняли, что уж говорить о чужих людях. Смотрят подчас, как на чудака. И думают, наверное: «Уж сколько жить-то тебе осталось, а ты с новым домом возишься. Прямо как молоденький».

Сам же Александр Прокопьевич не понимает молодых и сильных, которые толкутся у пивбаров или «работают водителями… диванов». То есть, лежат или сидят перед телевизорами. А ещё он не понимает тех, кто говорит, что в селе нет работы. Сам же Александр Прокопьевич без работы и забот себя не мыслит. И решает эти заботы по мере своих возможностей. В доме-то жить уже можно. Другой вопрос, что недоделок много. И на втором этаже, и на веранде, и с отделкой внутри комнат.

― Мне бы сейчас сто тысяч рублей для полного счастья, ― говорит он, улыбаясь. А в глазах-то ― грустинка. Все банки, куда он обращался с просьбой выдать кредит, ему вежливо отказали. Где-то могут одобрить кредит мужчинам до 55 лет, а где-то и до 60. Попробовал обратиться в администрацию Кемеровского района с просьбой о займе на строительство дома и получил вот такой ответ:

«…Постановлением коллегии Администрации Кемеровской области от 03.03.2008 г. установлены обязательные требования к заёмщикам. Так, предельный возраст заёмщиков для мужчин ― до 65 лет, для женщин ― до 60 лет. Таким образом, администрация Кемеровского района, к сожалению, не имеет законных оснований для включения вас в реестр получателей займов для жилищного строительства».

На нет, как говорится, и суда нет. Но отступать-то Александру Прокопьевичу некуда: дом надо достраивать. Кто-то из добрых людей подсказал, что можно попросить материальную помощь в том же Кемеровском районе. Написал Александр Прокопьевич заявление. Была у него комиссия. А ответ был такой:

«…На основании акта обследования жилищно-бытовых условий вы не являетесь малообеспеченным, так как ваш доход составляет более десяти тысяч рублей, что превышает величину прожиточного минимума. Ваша ситуация не является экстремальной. Для оказания вам материальной помощи, к сожалению, не имеется правовых оснований».

Конечно, семья бывшего шахтёра и сама никогда не жила за чертой бедности, и никому такого не желает. И сейчас у Трусовых, имеющих корову, стол не бывает пустым. И поросят на мясо откармливают. Потому что не ленивые. А таким, у кого и пенсия выше прожиточного минимума (пожили бы на этот минимум те, кто его высчитал!), и в доме ― не шаром покати, не помогают. Александра Прокопьевича ещё и не понимают: зачем ему новый дом.

― Для жизни, для тепла, для счастья с любимой женой, ― не оправдывается Трусов, а прямо озвучивает свою позицию.

«До Польши дойду, доползу»

Александр Прокопьевич не отчаивается:

― Всё равно я дострою дом. Жеребёнок вон подрастает. Его продам. Машку вот только ни за что не продам. Не бойся, Машка! ― говорит он лошади, поглаживая её лоснящиеся бока. И лошадь поняла хозяина, пригнулась к нему, как будто шепчет что-то в ответ.

А ещё через мгновение мы убедились, что Александр Прокопьевич знает… лошадиный язык. Стал издавать такие звуки, что на них прибежал жеребёнок. Видно, подумал, что мать его зовёт ― Маша.

Вот такую умилительную картину наблюдали мы на поместье бывшего шахтёра. Однако вернемся к суровой реальности — займам, которые ему не положены.

― Я бы в залог мог свой новый дом предложить! ― выдохнул взволнованный Александр Прокопьевич. Видно, сгоряча это сказал. Потому что, подумав, произнёс:

― Всё равно наберу я денег. Как-нибудь, но наберу. Исполню свою мечту. Ещё одну…

Да, есть у Александра Прокопьевича и другая заветная мечта: побывать на могиле своего отца ― Прокопия Матвеевича Трусова.

Александр Прокопьевич имеет статус «ребенка войны». Отца помнит. Ведь того за героизм и мужество помимо ордена награждали и отпуском домой. Помнит, что почему-то именно ему, не самому старшему среди детей, наказал отец беречь мать. А потом собрался и снова ушёл на войну. Обещал, что вернётся: за отпуск в несколько дней мало что успел. Но вместо отца пришла похоронка. В которой сообщалось, что красноармеец Прокопий Трусов был убит 24 января 1945 года и похоронен на братском кладбище в Польше. Указывалось и точное место захоронения…

…Когда Россия отмечала 65-летие со Дня Победы, услышал Александр Прокопьевич, что дети солдат-героев могут бесплатно доехать и долететь до мест захоронения своих отцов. Обратился уже в областную администрацию. Там подтвердили, что есть такое президентское решение. Обрадовался тогда Александр Прокопьевич, даже паспорт заграничный себе оформил. Но в администрации сказали, что не могут отправить его в Польшу. Мол, в его почтенном возрасте (как будто среди детей войны есть молоденькие!), да ещё и с инвалидностью ему нужен сопровождающий. А на того тоже нужны средства. Их, к сожалению, нет.

Навернулись тогда слёзы на глаза Александра Прокопьевича. Однако смог взять себя в руки, твердо сказал на прощание:

― Мой отец пешком до Польши дошёл, дополз. Под пулями. Вот и я дойду, доползу. В меня-то стрелять не будут.

Вот и сейчас Александр Прокопьевич показывает нам свой заграничный паспорт.

― Он мне ещё пригодится. Встречусь я с отцом, всё равно встречусь… Поклонюсь его могиле. И всё ему расскажу. Как выполнял его наказ, как берёг свою мать, как лишний раз есть у неё не просил. И как помогал ей, даже если очень хотелось спать.

А ещё расскажу, как дом строю. Не сам, конечно. Я больше по стройматериалам мастер, по их закупкам, да по организации и контролю за бригадой. Старой-то уже нет. Но ведь и новую найти можно… Были бы деньги…

… А всё-таки хорошая была раньше традиция: помочь. Это когда всем миром помогали ускорить новоселье. Особенно тем, кто и сам не сидел сложа руки.

Галина БАБАНАКОВА.

Фото Александра Зиновьева.

Кемеровский район.