Читатель

ПРИКЛЮЧЕНИЯ ЛЮБВИ

Марина СТЕПНОВА, «Женщины Лазаря», М.: Астрель, 2012 г. — 444 с.

Марина Степнова — уроженка Кишинева, переводчик с румынского (в частности, она перевела и столь любимую в России пьесу Себастиана «Безымянная звезда»). Пишет книги она «не для заработка» (вообще-то трудится шеф-редактором одного из глянцевых журналов для мужчин), но это обстоятельство ничуть не делает ее «гламурным автором дамских романов». Скорее наоборот! Именно хорошо зная жизнь гламура изнутри, Степнова умело его избегает. Ее персонажи полнокровны, убедительны, достоверны и очень интересны.

Главный герой – Лазарь Линдт – гениальный физик, нечто такое же странное и не поддающееся трактовке в обычных терминах, как Лев Ландау (но не списан с него!). В голодной Москве 20-х его подбирает профессор Чалдонов, который становится для Линдта прямо-таки отцом родным – и в смысле научных перспектив, и в смысле личного общения. Лазарь Линдт, сирота, не помнящий родства, впервые обнаруживает в доме Чалдоновых такое семейное устройство, такую супружескую любовь, о которой всю жизнь мечтал сам. Он насмерть влюбляется в хозяйку дома, хотя она и старше его на 30 лет. Но это чувство остается безответным.

А начинается роман совсем с другой истории. Маленькая девочка Лидочка теряет родителей: мать тонет в море, когда семья, вполне благополучная, отдыхает в Крыму. Отец, не в силах пережить трагедии, кончает с собой. Девочку забирает к себе бабушка – холодная богатая стерва Галина Петровна. Как выясняется позже – вдова Лазаря Линдта. Да-да, академик Линдт умудрился на старости лет, как мальчишка, влюбиться в чужую невесту, юную дурочку-лаборантку, и увести ее буквально из-под венца. Счастья, впрочем, это никому не принесло.

В романе есть еще одна любовная линия – история жизни повзрослевшей сироты Лидочки. У нее обнаружились танцевальные способности, и она просто обречена посвятить свою жизнь балету. Который, надо сказать, ненавидит всей душой (да и есть за что! Более жестокого искусства человечество, по-моему, еще не выдумало – и Степнова аппетитно демонстрирует нам это в романе).

Словом, у Марины Степновой в этой книге не чеховские «три пуда», а триста тридцать три пуда любви. Но главная прелесть романа (действительно замечательного – может быть, лучшего из прочитанного мною за последний год!) не в том. А в роскошном языке – пряном, вкусном, метафоричном, наполненном богатыми образами и при этом чрезвычайно динамичном. Он оставляет ощущение какого-то сверкающего всеми гранями бриллианта. Так что даже если бы действие тут не развивалось столь увлекательно, книгу эту все равно хотелось бы смаковать, как драгоценность.

А любовь… Любовь в этом произведении бродит по сердцам людей, как некий бесприютный странник. Она путается во временах, устраивает нелепые сближения, тыкаясь, как слепой кутенок, не в ту душу, создает ненужные пары и устраивает ненужные свары… Чтобы в конце концов все-таки воплотиться во всей красе там, где следует.

И хеппи-энд не кажется здесь уступкой масс-культу. Скорее это точно выверенный автором лоцманский курс, постичь который дано только творцу.

ЧТО ТЫ МНЕ ЗА ЭТО ДАШЬ?

Маша ЦАРЕВА, «Русская феминистка», — М.: Астрель: Полиграфиздат, 2012. – 318 с.

У книжки этой есть подзаголовок – «роман», хотя назвать ее так у меня, например, язык не повернется. Скорее это сборник постов и комментарии к ним, сделанных известным блогером и наскоро объединенных одной темой. Впрочем, нынешнее поколение «ничего-не-читающих-кроме-себя-в-жж», наверное, оценит этот нехитрый литературный прием как плюс.

Героиня книги Маши Царевой – современная москвичка, активно пропагандирующая феминизм. Ее вырастила одинокая мама, всегда слегка бравирующая своей богемной чудаковатостью. Она привила дочери основное качество: надеяться в этой жизни можно только на себя, мужчины – не поддержка, не опора, не друзья. В лучшие годы – любовники, ну, а когда эти лучшие годы проходят, – вообще непонятно, для чего они нужны.

Впрочем, дочура не стала ждать возраста бабушки, когда поняла, что созрела для материнства. Она забеременела путем экстракорпорального оплодотворения (сперматозоид – из европейского банка спермы – получен, понятно, от качественного мужского экземпляра), и вот теперь, находясь на сохранении в гинекологическом отделении, она наблюдает женские нравы, вспоминает свои детство и юность и делится размышлениями с собственным дневником. Такова канва «романа».

Наблюдения над «женскими экземплярами» у Маши Царевой получаются по-разному: иногда живописно и остроумно, иногда – так себе. (Понятно, что в число ее подопытных попали две диаметрально противоположные фигуры: гламурная содержанка, помешанная на деньгах и собственной внешности, и простецкая баба, исповедующая вековечный принцип «бьет – значит любит»). Понятно, что нашей героине в равной степени противны обе.

А читательнице в конце концов становится противна сама «феминистка»: слишком уж одиозно отстаивает она свою «самость». «Теория «половинок» претерпела крах. Никто не хочет быть «половинкой», потому что это даже звучит ущербно… Куда приятнее быть не половинкой, а целым… Чем дольше я живу на свете, тем меньше вижу причин регистрировать отношения».

Автор много рассуждает о дискриминации по признаку пола (скажем, в детских книжках мамы и девочки изображаются в домашних делах – моют посуду, укладывают кукол спать, тренируют родительские обязанности, а папы и мальчики – в развлечениях: гоняют в футбол, качаются в гамаке). Или – школьная форма с фартуком («этот элемент одежды прислуги отчего-то носили только девочки!»).Рассказывая о своих неудачных любовных опытах, она опять все сводит к той же дискриминации: ему надо было реализовать себя в работе (талантливый актер, он получил суперское предложение, которое и прославило его, и позволило заработать кучу денег), а она не захотела жертвовать своей работой, чтобы «создать ему условия для творчества».

Ситуация явно выдуманная: в обычной жизни люди как-то решают подобные проблемы. Но под пером Маши Царевой все они разрастаются до гигантских размеров непомерной борьбы самолюбий.

Любовь как готовность помочь, понять, пойти навстречу, автором в расчет не принимается. Пожалуй, вот что раздражает в этой книге больше всего: автор все время словно боится продешевить. Похоже, жизнь для феминиствующих «бизнес-вумен» — это такой вечный рынок. И одна-единственная забота гложет их изощренные мозги: как бы не прогадать, не передать лишнего.

О щедрости, без которой невозможна настоящая любовь, речи нет. Печально.

ВСЕГО-НАВСЕГО – ДУРДОМ…

И.Грекова, «Свежо предание», роман, М.: АСТ: Астрель, 2011. – 348 с.

И.Грекова – псевдоним известной в советские времена писательницы (вообще-то она Елена Сергеевна Вентцель, урожденная Долгинцева), автора «Кафедры», «Вдовьего парохода» и других повестей. Многие из них успешно экранизировались (например, говорухинский фильм «Благословите женщину» поставлен по ее повести «Хозяйка гостиницы»).

Доктор технических наук Елена Вентцель, похоже, вовсе не собиралась становиться популярной писательницей (даже псевдоним взяла сухой, «математический» — от слова «игрек»). Однако это ей удалось. И качество ее литературных текстов таково, что они успешно выдержали испытания временем, сменой строя, сменой эстетических парадигм…

«Свежо предание» — роман, написанный в 1962 году. А вышел в свет он только в 1995-м, да и то не у нас, а в США. Понятно почему. Ведь главная проблема, поставленная в центр этого «классического» романа воспитания, – государственный российский антисемитизм. Книга имеет два важных предуведомления: «Памяти моего сына Михаила Вентцеля» и «Автор по национальности – русский». Последнее дает право настаивать на объективной авторской позиции в столь щепетильном вопросе, как национальный.

В центре внимания – судьба еврейского мальчика Кости Левина. «Толстовское» имя придумано для героя не случайно. Подобно своему знаменитому тезке, здешний Костя Левин все пытается постичь главную «тайну жизни», но сделать это ему так и не удается. У него – типичная судьба «ровесника Октября». Рожденный в 1917-м в семье профессиональных революционеров, он испытал все прелести и нежного еврейского воспитания с генетической памятью погромов, и голод 20-х, и воодушевление первых пятилеток… Впрочем, на типичной канве «история ХХ века в России» автор особо не фиксируется. Это – всего лишь фон, который ненавязчиво, но отчетливо сквозит в сюжете. Гораздо важнее писательнице – семейные подробности, быт и нравы ушедшей «Атлантиды». Уход из дома отца («полюбил другую женщину»), смерть матери в родах (сестренка Циля потом погибнет в огне второй мировой). И все-таки талантливый инженер Константин Левин проживет по-своему счастливую жизнь: он дважды женился, и оба раза – на горячо любимых женщинах (первая жена, еврейка Рора, тоже погибла в войну). Он успешно трудился в любимом НИИ, успешно изобретая прообраз современного компьютера… Но трагическая гибель его (Левин умирает в сумасшедшем доме: хрупкая психика, надломленная ужасами выпавшего века, не выдерживает прессинга тоталитарного режима) ярко демонстрирует, как высока плата за выживание.

Казалось бы, «век-волкодав» пощадил его: ленинградец Левин не умер в блокаду, не погиб на фронте, хотя и был там ранен, не стал «стукачом», не сгинул в лагерях… Однако все эти беды, фоном существующие в его жизни, сумели достаточно опалить и его.

Книга, небольшая по размеру, оставляет в душе ощущение грандиозного «портрета века». И еще – удивительное чувство достоверности: возможно, здесь сказываются и биографические подробности семьи автора, и ее тонкое знание «технических вопросов», которые она описывает.

Ольга ШТРАУС