Кубу — на шубу

История близкой дружбы двух стран социалистического лагеря — СССР и Кубы — не канула в Лету с распадом советской империи. Она оставила после себя продолжение в потомках. Один из них, двадцативосьмилетний Аксвел Инохоса-Гончаров, сын русской женщины и кубинца, живет в небольшом поселке городского типа Промышленная, откуда родом его мать.

На край света за любимым

Теплые взаимоотношения двух стран начались не сразу после кубинской революции 1959 года, когда к власти пришел Фидель Кастро. Неопределенное отношение советского руководства к новому кубинскому правительству оставалось до тех пор, пока США не попытались свергнуть силой режим Кастро в апреле 1961 года в ходе неудавшейся операции в заливе Кочинос. Но уже в мае 1961-го пламенный Фидель открыто провозгласил, что страна пойдет по социалистическому пути развития. Это резко изменило политику Кремля. На остров свободы отправились советские инженеры, военные специалисты и оружие, чтобы предотвратить повторение вооруженного иностранного вмешательства.

Дружба двух стран социалистического лагеря крепла и развивалась. Кубинская молодежь обучалась в лучших вузах СССР вместе с советскими студентами. В те годы сложилась не одна интернациональная супружеская пара, рождались дети…

Аксвел носит двойную фамилию. Инохоса — доставшаяся ему от отца, Гончаров — девичья фамилия матери. Впрочем, от отца Аксвелу досталась и внешность: смуглая кожа, карие глаза и черные курчавые волосы. Коллеги по работе (Аксвел — водитель в пожарной части), родственники и друзья зовут его на наш лад Алексеем.

Родился Аксвел в Сантьяго-де-Куба, на родине отца, куда его родители уехали после окончания Фрунзенского политехнического института. Именно в столице Киргизской ССР красавица сибирячка познакомилась с кубинцем Алексисом Инохоса. Он учился на два курса старше. Между голубоглазой блондинкой из Сибири и смуглым кубинцем вспыхнул роман, переросший в серьезные отношения. После окончания института молодые люди поженились.

— Я не боялась ехать в неизвестность, — признается Антонина Николаевна Ударцева. — Ведь Куба — дружественная нам страна.

Конечно, родители не хотели отпускать дочку так далеко, тем не менее решению молодых жить на родине зятя не препятствовали.

Русскую сноху родители Алексиса приняли хорошо. Девушка сразу стала родной в семье мужа. Языкового барьера в общении с новыми родственниками у Антонины не возникло. Испанский она освоила, общаясь с мужем еще в СССР. Да и работа на Кубе Антонине нашлась достойная: переводчиком на нефтеперерабатывающем заводе.

Разные
и похожие карточки

Хорошая работа, семья, круглый год лето и обилие дешевых фруктов. Что еще нужно для счастья? Конечно, Антонина скучала по родным. И вот, прожив три года на острове Свободы, Антонина поехала в отпуск к родителям. Взяла сынишку, которому еще не было трех лет, в небольшой чемодан упаковала лишь легкие вещи (ведь ненадолго!) и приехала в Сибирь. О том, что она не захочет больше возвращаться на Кубу, молодая женщина тогда и не думала, как не подозревал об этом и ее муж.

— Не знаю, почему я решила остаться здесь, — вспоминает Антонина Николаевна, — ведь особой ностальгии по родине не испытывала. Просто дома вдруг думы обуяли: а тот ли Алексис человек, что нужен мне, а готова ли я все время жить там… И поняла, что если я сейчас не останусь в Союзе, то уже никогда не осмелюсь сюда вернуться на постоянное место жительства, прирасту корнями к Кубе. Наверное, тогда позволила дать себе слабину. Здесь все свое и все свои. Жизнь здесь не была лучше, чем там. Как раз наоборот. В 1986 году, когда мы с сыном сюда приехали, в Союзе ввели карточную систему. По карточкам отоваривались и на Кубе, но там все было отлажено: все знали, что любой товар, будь, то одежда, обувь или продукты, положенные по карточке, можно взять всегда. Нет сегодня твоего размера обуви — придешь завтра. А здесь? Нужна зимняя шапка, а в наличии только сапоги, и то демисезонные, и на четыре размера больше. Бери и уходи, потому что шапок вообще не предвидится, а сапог завтра тоже уже может не оказаться. И вообще неизвестно, будут ли…

Маленький Аксвел ни слова не знал по-русски. Зато по-испански лопотал бойко. Но и родной язык матери он освоил быстро.

— Первым делом научился выражаться матом, — признается Аксвел. — Но сам я этого не помню, родственники рассказывают.

Из далекого кубинского детства у нынешнего взрослого мужчины в памяти остались лишь отрывочные картинки: море, отчий дом и манговое дерево во дворе.

— Точно. Мы жили рядом с морем, — говорит Антонина Николаевна, — а во дворе росло манго. Свекор перед нашим отъездом посадил еще и банановые деревья, но их плоды мы попробовать не успели.

Муж Антонину с сыном не искал. Видимо, по-мужски смирился с таким решением своей русской жены. Аксвел об отце говорит неохотно: обижен на него за то, что тот не интересовался судьбой сына. Найти свекра-кубинца пыталась жена Аксвела. Два года назад она  обращалась в телепрограмму «Жди меня». Но пока оттуда никаких сведений об Алексисе Инохоса не поступало.

— Не жалеете, что уехали с Кубы? — интересуюсь у Антонины Николаевны.

— Когда наступают морозы, жалею, — признается она. — Закупориваемся здесь в шубы, а там ведь вечное лето. А в остальном, наверное, не жалею. Ведь у меня есть семья, еще один сын.

А от той интернациональной любви, молодости у женщины остался старший сын, настолько похожий на своего отца, что даже его жена на старой фотографии Алексиса приняла за Аксвела.

Не жалеет о таком выборе матери и Аксвел. Россия стала его Родиной, по счету второй, по сути — первой. Ведь именно здесь, в холодной Сибири,  кроме мамы, у него есть еще и другие любящие его родственники, есть жена, шестилетний сын, много друзей. А было бы все это, останься 25 лет назад Антонина Николаевна на Кубе? Сложно ответить на этот вопрос. Да и нужно ли?