Почему инвалид не собирается работать?

Журнал «Форбс» опубликовал рейтинг городов с благоприятной средой для малого и среднего бизнеса. В тридцатке самых «продвинутых» оказался и город Кемерово. Однако, по словам Андрея Белова, начальника управления потребительского рынка и развития предпринимательства администрации Кемерова, наших 19-е место не особо обрадовало, так как еще много нерешенных проблем у нас в сфере бизнеса.
В частности, если говорить о привлечении в бизнес всех желающих, то люди с ограниченными возможностями в массе своей стоят как-то особнячком.

Причина – в психологии
Мало того, инвалиды не очень-то рвутся занять даже те места в уже отлаженном деле, которые специально для них созданы. Помню, как однажды отчитывались руководители центров занятости перед заместителем губернатора Дмитрием Исламовым о том, сколько инвалидов удалось трудоустроить на промпредприятия и в организации в разных городах области. Назывались совсем скромные цифры, а руководству Новокузнецкого центра занятости было поставлено в упрек, что там совсем не работают в этом направлении. «Но как работать, если сами люди с ограниченными возможностями не идут ни на какую работу?», – пытались пояснить ситуацию новокузнечане.
А действительно: как? Эту проблему обсуждали недавно и на заседании круглого стола в Кемеровском центре поддержки предпринимательства, в котором приняли участие представители Всероссийского общества инвалидов как Сибири, так и других регионов. Представители общества ВОИ из Омска считают, например, что людям с ограниченными возможностями сложно оформить индивидуальную программу трудовой реабилитации, а без нее никуда не устроишься. Но главная причина нежелания трудиться – в менталитете таких людей, сформированном еще в детстве. Инвалиды детства обучаются надомно, а значит уже с юных лет лишены возможности интеграции в общество. А тут еще родители невольно препятствуют этому процессу. Многим из них спокойней, что ребенок всегда дома, компьютер ему купили, вот и пусть сидит себе у экрана, водит мышкой. А деньги какие-никакие есть: государство же платит пенсию по инвалидности!
Участники круглого стола считают, что прежде надо менять установки родителей, а потом уж вырабатывать мотивацию к труду у их детей. Должно быть психологическое сопровождение таких людей. Чтобы кто-то мог доходчиво объяснить, что труд – это не только источник денег, но еще и общение, возможность поверить в собственные силы. Научиться в конце концов жить самостоятельно, без чьей-либо поддержки.

Место скорее для здорового
Во всех регионах России приняты местные законы о квотировании рабочих мест для инвалидов. Только определен разный процент квоты. Например, у алтайцев квота всего 2%, а у нас в Кемеровской области самая высокая – 4%. Чтобы стимулировать работодателей выполнять условия квоты, этот фактор учитывают, например, при выдаче предприятиям кредитов и госзаказов.
Хотя и алтайцы, и кемеровчане не считают принцип квоты панацеей, поскольку закон о квотировании далеко не все соблюдают, а механизмов взимания платы с работодателя за невыполнение закона нет.
С тем, что далеко не всегда удается с работодателем договориться, согласился и Игорь Галл-Савальский, председатель Новосибирской областной организации ВОИ. Он отмечает, что работодатель нередко подает в службу занятости такой список вакансий, из которого трудно выбрать что-то подходящее для инвалида. Например, предлагают по квоте место… мастера плавки. Но это же для здоровых! И служба занятости такое предложение не может рассматривать.
Тогда надо ставить вопрос так, рассуждает Игорь Владимирович: раз место мастера плавки для инвалида явно не подходит, значит, служба занятости вправе выбрать из общего списка любую вакансию, которую посчитает более подходящей для инвалида.
Галина Чайка, руководитель центра занятости Кемерова, очень понимает коллегу. В ее практике тоже был случай, когда среди квотированных оказалось место… врача-анестезиолога. И тоже ни одного инвалида сюда не направишь.
А ведь иметь дело с инвалидом работодателю выгодно: уже три года в Кузбассе действует программа по компенсации затрат предприятию на создание рабочих мест для инвалидов. 560 таких мест создано в итоге, только в Кемерове в прошлом году – 52. Но, правда, работы простейшие: упаковщик марлевых повязок, бахил; соцзащита берет инвалидов администраторами, фотографами, частные организации – швеями. Один из работодателей создал 10 мест по сбору лампочек, и поначалу в городе сомневались, реально ли направлять к нему инвалидов. Оказалось, реально.

«Добыть» интерес
Игорь Галл-Савальский считает, что кроме заработка, у инвалида должен быть еще все-таки интерес к самой работе. И далеко не все согласны выполнять простейшие функции, скажем, упаковщика. Так что если говорить о качестве жизни инвалида, то надо иметь в виду не просто его занятость. Это выглядит всего лишь как проявление милосердия по отношению к инвалиду. А на самом деле людей с ограниченными возможностями не жалеть надо, а рассматривать как полноценные кадры, способные принести бизнесу прибыль.
Как? В Новосибирске инвалида обучат специальным навыкам и сделают из него доку в какой-то сфере. «Инвалид – это нефть, которая в земле, – рассуждает Игорь Владимирович. – Пока нефть там, внизу, она никому не интересна. Так вот, надо ее превратить в бензин и пользоваться». И в Новосибирске так и делают: обучивая компьютерной грамотности инвалида, делают его не просто пользователем ПК, но и способным оказывать услуги населению. На первом уровне – он оператор, который набирает текст, переводит аудиофайл в текстовый. На втором уровне он уже способен работать с программой фотошоп, в интернет-магазинах. На третьем уровне – он сам пишет программы. Среди новосибирцев-инвалидов есть эксперты в разных сферах, они живут за счет дохода от экспертизы. Кроме того, сами общественные организации инвалидов представляют собой своего рода предприятия: формируют систему услуг как здоровым, так и инвалидам, исходя из своих возможностей. Простое дело: профилактику безопасности на предприятиях можно вполне доверить инвалидам. Когда человек приезжает на коляске к рабочим опасного цеха и объясняет, чего не надо делать, чтобы не перейти на костыли и другие средства реабилитации, то это лучше доходит, чем просто лекция по технике безопасности обычного инструктора.

Работа есть, а каков доход?
Но пока для большинства наших инвалидов главный стимул – зарплата. Не важно, чем заниматься, лишь бы платили, отмечает Галина Чайка, не менее 10 тысяч рублей. Хотя 80% хронически стоящих на учете в центре занятости Кемерова и таким заработком не сдвинуть с места.

Еще сложнее ситуация с оплатой труда этой части населения в Забайкалье. Людей смогли трудоустроить на фасовку чая, и они довольны, что хоть чем-то заняты. Но скоро возникли трудности по сбыту продукции. Поэтому перед такими предприятиями, изготавливающими товары народного потребления, особенно остро стоит вопрос госзаказа. Другое предприятие общества ВОИ изготавливает матрасы, постельное белье, рукавицы. И тоже со сбытом проблемы. А значит, и с заработком.
Выслушав Андрея Мартынова, представителя Забайкальской краевой организации инвалидов, участники круглого стола пришли к выводу, что в одиночку предприятиям общества ВОИ не выжить. Поэтому стоит создать консорциум в Сибирском регионе, который бы объединил все эти мелкие предприятия. И они все вместе думали бы о выпуске товаров, подготовке кадров и сбыте продукции.

Цифра:
В Кемерове около трех тысяч официально зарегистрированных безработных. 1/6 часть из них составляют инвалиды. 11 безработных-инвалидов отважились организовать собственный бизнес, им в этом готовы помочь разные городские структуры.

Елена ЩЕРБАКОВА.