Инклюзив в обычной школе

Закона о совместном обучении обычных школьников и детей-инвалидов еще нет. А в кемеровской школе №65 уже вовсю практикуют инклюзив.

В 2001 г. ее директор Людмила Александровна Пятибратова побывала на стажировке в Америке. «Мы тогда очень удивились: почему больные дети сидят в обычном классе? Чем вызвали не меньшее удивление: им жить в обществе, где же они должны сидеть? Мне это очень понравилось, — вспоминает она. – Думала: а у нас получится?» Так что, когда к ней 4 года назад обратились родители пятиклассников, чей коррекционный класс в школе № 93 расформировывали, почва была уже готова.

Приняли в штыки

Вообще-то специальная комиссия рекомендовала им обучение в школе 8-го вида, для умственно отсталых (у одного мальчика – аутизм, у других – закрытый диагноз). Считается, там для них созданы оптимальные условия. Родители не согласились: да, их дети с особенностями развития, но интеллект у них в норме. И настаивали на обучении в массовой школе.

Вместе с половиной класса (семь человек) в 65-ю филологом перешла их первая учительница Татьяна Павловна Шмайхель, имеющая высшее образование.

Предполагала ли директор, какую волну недовольства и неприятия вызовет ее решение? «Если вы их не уберете, мы заберем своих детей!» (И троих забрали-таки.) «Чего они тут сидят, такие?» Новички были странные и по виду («весь в себе»), и по поведению: на уроке могли засмеяться, заплакать, убежать в конец класса… А «добрые» детки этим вовсю пользовались… Долго пришлось убеждать родителей и школьников, пока, наконец, их «приняли». Нет, конечно, и в день посещения школы мы услышали: «Да они ненормальные», но на «особых» давно не показывают пальцем, привыкли: вот он – такой, а я – такой.

Поспособствовало этому и сотрудничество с центром реабилитации детей-инвалидов «Фламинго». «Когда у нас появились больные дети, — вспоминает Л.А. Пятибратова, — школа заключила с центром договор. Мы стали ходить туда с концертами, играми. И не все дети этого хотели… Тяжело видеть чужие страдания. Проще о них не знать. Вот тогда мы поняли, какой пробел в воспитании школьников допущен…» Получается, инклюзив больше нужен здоровым, чем больным? Учителя теперь замечают, даже детдомовские ребятишки порой проявляют о них заботу.

С той поры 65-я и принимает готовых к инклюзии «особых» детей – с ДЦП, «колясочников», аутистов… Сейчас их 27 человек (еще один мальчик среди года перешел в спецшколу — регресс в состоянии здоровья). Большая часть школьников находится на домашнем обучении – из-за отсутствия автобуса с подъемником, пандусов, лифта и т.д. А основную трудность администрация видит в том, чтобы отслеживать подвижки в успеваемости, уровне воспитанности таких учеников.

«Старшие»

Из числа тех первых ребят в 65-й школе остались не все: все-таки далеко ездить в Предзаводской район. Сегодня они уже закончили восьмой класс. Сверстников не сторонятся, приходят в школу как равноправные. Так же идут в столовую, спортзал.

У Коли, мальчика добродушного, по-своему общительного, даже друзья есть в параллельном классе. Он может пойти туда и на уроки, если одноклассник-аутист Никита приболел. Здоровые сверстники, подражая его манере говорить, пародируют: «Коля пошел на историю». Но звучит это добродушно, не издевательски. И признают: «он такой умный». «Класс еще не понял, о чем учитель говорит, а он уже перемножил в уме 2-значные числа и сидит — готов».

А вот с неговорящим Никитой на всех уроках рядом мама – как тьютор. Поддерживает его руку (без этого он не может писать). Присматривает за другими детьми с особенностями развития. «В Америке с каждым ребенком сидит помощник, — рассказывает Л.А. Пятибратова. – Наши-то – здоровые, видели бы вы, какие там сидят… У Никиты планшет с алфавитом, он пальцем показывает на буквы — учителя читают».

Стас из малообеспеченной семьи, после 7-го класса работал в трудовой бригаде. Тут вокруг – частный сектор, много одиноких ветеранов. Кому огород прополоть надо, кому – дрова сложить… Внезапная смерть первой учительницы, которую воспитанники почитали как мать, повлекла у него нервный срыв. Мальчика перевели на домашнее обучение. Но Стас сам приезжает на все лабораторные работы, информатику (дома нет компьютера) и биологию.

Семиклассница Оксана, девочка открытая, очень эмоциональная, тут с 1-го класса. Отличается прекрасной памятью: стихотворение прочитает – сразу расскажет… Учителя русского, математики на нее не нарадуются. А вот историк никак не поймет особенности работы с этой девочкой. А ей, прежде чем ответить, надо порассуждать, подумать, или, бывает, на эту тему она не хочет сегодня говорить – это надо понять.

При приеме обучающихся в школу и здоровым, и больным подбирается наиболее приемлемая форма обучения, так что присутствие ребят с особыми потребностями не отражается на успеваемости других. Старшим, кстати, в текущем году организовали дополнительные занятия по 10 часов в неделю.

Учителя не готовы

Некоторые предметники отказываются заниматься с ними индивидуально. И кто их осудит? Больные дети непредсказуемы; когда нет обратной связи – как планировать урок? слышит ли он тебя? как воспринимает материал? Нигде в России подготовкой учителей для инклюзива не занимаются. Замдиректора по воспитательной работе сама ездит в Москву на курсы повышения квалификации, по возможности посещает инклюзивную школу Ямбурга. А потом с их наработками знакомит учителей.

Вот и учитель начальной школы Нина Ивановна Бакланова, начавшая работать с больными детьми еще в 47-й школе (объединена с 65-й в 2010 г.), рассчитывает в основном на свои силы. «У нас всякие есть ребятишки. У меня сейчас в 3-м классе – ребенок с ДЦП и психическим заболеванием, с которым по утрам трижды в неделю занимаюсь индивидуально. И второклассник-аутист. Поначалу он нас вообще не воспринимал: не видел, не слышал, находился в своем мире. После года обучения (индивидуально и в классе) стал меняться – разговаривать, задавать вопросы. Он читает, пишет под диктовку — и это прорыв! Хотя на математике сам считать не может. Сделала ленту цифр от 1 до 100, на ней и считаем. Начали помаленьку учить таблицу умножения. Память у него очень хорошая. …Внимания, конечно, ему много надо уделять, успокаивать, предупреждая вспышку агрессии. Поначалу мне было о-очень тяжело. Где только могла, читала об аутизме. Теперь и мне, и детям – нормально. Они за ним на перемене, как мамки-папки, приглядывают».

Идет развитие!

Сглаживание признаков заболевания, развитие ребят и включение в жизнь отмечает и математик Светлана Ивановна Иванчикова. «Никита стал намного спокойнее. На физкультуре Колька бегает – и Никита за ним. Цепляется за него, но бежит. Порой отваживается один ходить по коридору. Осваивает компьютер».

Что дальше? ЕГЭ в сегодняшнем виде «инклюзивщикам» точно не сдать. Какой аттестат они получат – обычной или коррекционной школы? Вся надежда, что появится, наконец, документ, закрепляющий особый статус инклюзивных школ. Итоговые экзамены за 9-й класс «особенные» школьники будут сдавать в традиционной форме и в щадящем режиме. Интересно, что в планах Коли и Оксаны окончить институт. А что, в Германии два брата-аутиста, неговорящие, с отличием окончили школу, поступили в вуз на философский факультет и пишут диссертацию…

Ольга СЕМИЛЕТКО.

Р.S. Имена школьников изменены.