Серьезный разговор в кукольном доме

В этом году в культурной жизни нашего региона произойдет замечательное событие. Впервые за много лет Кемеровский государственный университет культуры и искусств выпускает специалистов необычного профиля — «артист театра кукол». Четыре года назад Дмитрий Вихрецкий, директор и главный режиссер Кемеровского областного театра кукол имени Гайдара, набрал «в студенты» 15 мальчиков и девочек. До «финиша» дошли 10 человек. Накануне горячей поры выпускных экзаменов Дмитрий Сергеевич рассказывает, «откуда что пошло» и к чему это может привести.

— Набор этот был не очень большой, ребята хотели поступить на режиссуру любительского театра, но тут я на консультации просто их перенаправил, — вспоминает Дмитрий Вихрецкий. — И никто сейчас не жалеет, насколько мне известно. Хотя сначала некоторые не понимали, думали, что театр кукол — это такое неинтересное дело, безответственное. Но попали к нам и поняли, что люди у нас страстные и пристрастные, это большой мир и очень интересный. Тем более что мы очень удачно съездили с ними в позапрошлом году в Санкт-Петербург на первый Всемирный фестиваль школ кукольников. Ребята поняли, что они не одни такие сумасшедшие – тряпочки оживляют. В Санкт-Петербурге и сам факультет сумасшедший, кукольники на фестиваль собрались из многих стран — и немцы, и англичане. Надо сказать, что вдохновило ещё и то, что мы показали себя на хорошем театральном уровне.

— Каковы были критерии при наборе? На что обращается внимание в первую очередь?

— На способность к актерскому мастерству. Это обычный экзамен – чтение басни и так далее. На «кукольность» тест был определенный. Давать куклу сразу бессмысленно, так как кукла – это инструмент, а мы и учим их с этим инструментом работать. Потом, в процессе учебы, студенты у меня сделали все куклы по очереди. Сначала – перчаточные, потом — тростевые, даже марионетки. Они должны сначала своими руками куклу сделать, чтобы понимать, что это. И девочки в том числе работали и с пилками, и с дрелями.

А на вступительном тесте главным было «общение» с такой лохматой штукой из микрофибры, чтобы пыль стирать. Оранжевая такая. Я её увидел в магазине, купил, принес на тест: «Вот это существо оживи». Это был просто тест на прикосновение к предмету и «оживление» его. И практически все, кто у нас учится сейчас, попытались понять, каким образом это можно сделать.

Хотя я думаю, что, если бы был месяц установочной сессии до поступления, это было бы лучше. Во многих институтах раньше были подобные опыты. Но качество набора это не гарантирует. Потому что к поступлению можно хорошо подготовиться, стихи отчеканить, вступительный экзамен сдать. А в результате окажется, что человек к обучению практически не способен, на экзамене выдал весь свой максимум. Такие случаи тоже бывают, когда яркое поступление – это потолок. А бывает наоборот.

— Сложно ли было режиссеру начинать педагогическую деятельность в принципе?

— Большую помощь оказал друг нашего театра театральный педагог и режиссер из Иркутска Валерий Дмитриевич Кирюнин. Когда я решил набирать студентов, заручился его согласием помочь. И теперь каждый семестр начинает он, мастер своего дела. А я сижу рядом с ним и учусь педагогике. Задача режиссера: поставить НА актера. А задача педагога: как ИЗ студента весь потенциал вытащить, личность расшевелить, чтобы он заработал. Разглядеть, что в человеке есть потенциал, только спрятанный. Некоторых два года ждали. Некоторых три. А потом – пошло, пошло…

Я помню, что со мной в Санкт-Петербурге делали педагоги (а система образования все-таки уже сложилась за 50 лет). Первым делом мы должны заставить «думать» руки. Само собой – наблюдение за животными и так далее. Первые два года наше обучение ничем не отличается от драматического. У кукольников две дисциплины: актерское мастерство и актерское мастерство с куклами.

— Студенты в КемГУКИ готовились именно под ваш театр?

— Ну да. Это была первая задача. Сейчас самой молодой актрисе в нашем театре 30 лет. Остальным всем уже около сорока. Нужно пополнение. Приглашать со стороны – проблематично, очень неохотно сейчас людей перемещаются. Заинтересовывать нужно финансово и жильем.

— Сложилась ли у нас в Сибири своя школа кукольников?

— Я думаю, так нельзя сказать. В некоторых городах у нас бывают наборы, но раз в десятилетие. В общем, российскую школу кукольников создали Михаил Королев, с одной стороны, и Сергей Образцов – с другой. Образцов считал, что учить не нужно: «Придет самородок, в театре мы его ограним». Но к Образцову со всей страны самородки съезжались, он мог выбрать. Остальным-то что делать? Школа наставничества? Да, но не во всех театрах были выдающиеся мастера. И стабильная кукольная школа, которая практически одна у нас в стране, началась в Ленинграде с Михаила Михайловича Королева, главного режиссера на тот момент Ленинградского Большого театра кукол. Именно эта школа до сих пор является серьезным фундаментом для создания других школ в России.

— Когда ваши студенты начали в театре работать?

— А сразу. Но постепенно. Потому что все равно перед театром должен быть трепет. Чтобы не сразу в кухню макались. Мы их сразу стали привлекать для раздачи листовок. Перед началом сезона мы договорились с троллейбусным депо, украсили троллейбус, и он, наполненный актерами с куклами, ехал по маршруту. На остановках двери открывались, из салона выскакивали актеры в костюмах и раздавали народу листовки. И для студентов это был такой своеобразный тренинг на актерскую смелость, и людям весело. Стоят они после работы в пять-шесть часов вечера на остановках, понурые, рванули к подъехавшему троллейбусу, а оттуда: «а-а-а» — веселье. Вот с этого начали. А потом уже в фойе театра встречали родителей с детьми – кто-то уже жонгляж начал делать, общались. И постепенно начали брать уже и на сцену. Вот «Гусенок Дорофей» поставлен на студентов. Совсем простой сюжетик. Но это играется в фойе, плюс к этому Аленка в пьесе не только кукла, но бывает ещё и живьем выходит актриса. А девчонки молодые по 17-18 лет, и я верю, что именно такая – Аленка. И у них в общении с детьми столько импровизации было за полтора года! Дети двух-трех лет – это совсем особая категория. А актрисе нужно выкрутиться.

К примеру, такой случай. Гусенка в спектакле два. Один — кукла с лапками, его выносят детям в начале, показывают, они его гладят. За ширмой подменяют — там уже мимирующий гусенок, игровой, а первую куклу прячут. Поскольку ширма круговая, как-то они этого гусенка не очень аккуратно спрятали, и куклу было немного видно. А по сказке лиса ворует гусенка у Аленки и, как водится, спрашивает у зрителей: «Где его искать?». Тут один малыш срывается с места, вытаскивает и несет этого гусенка. Все ещё только началось, а он уже тут финал сделал. Пришлось лисе ещё раз украсть гусенка. Малыш опять туда рванул, но актеры куклу уже хорошо спрятали… А какие перлы дети выдают! Следует реплика: «Ежик, ты же колючий, придумай, как выдать лису!», а ребенок: «На колючи её, на колючи!».

В общем, историй много. Мне даже говорили: «Ну, ты и зверь! На третьем курсе в такой интерактив утопить!».

— Студенты предлагают что-то свое? Чем они хотят заниматься?

— Они постоянно придумывают что-то свое. Мы постепенно даем им принципы работы с куклой: начинаем с рук, потом – перчаточные куклы и так далее. А этюды, истории они сами придумывают, даже изначально не базируясь на литературном материале. Воплощают свои фантазии. И сейчас уже набралось достаточное количество интересных номеров.

Один студент – Станислав Садыков — вообще сделал пластическую сюиту, это почти спектакль — «Ричард третий». Это такое его переосмысление классики. Причем куклы тростевые, скелеты кукольные, и они как бы душу человеческую воплощают. И когда их лишают души, они умирают. У этого студента есть явные режиссерские задатки. И другие ребята активно ему помогают.

— Чем за четыре года они вас удивили?

— Всегда удивляет, когда они сами к чему-то приходят, когда они вдруг предлагают больше, чем ты сам можешь предложить. Удивляет и радует. Есть блистательные находки. Даже на первом курсе у них был потрясающей силы зачин.

Перед занятием у нас всегда должно быть нечто, что задает атмосферу. Они должны разыграть ситуацию. Например, свет выключат, и ты долго идешь по коридору в темноте, тебя встречают с фонариками, таинственно заводят в аудиторию… Там вообще бывает масса находок. И вот была одна такая замечательная штука, для понимания партнерства в профессии это очень важно было на первом курсе. Назвали они это «Обрыв». Вот выходит один человек, и мы понимаем, что он стоит на краю чего-то. Второй человек «переползает» по первому, за него держась, и становится рядышком. И так по одному они выстраиваются вдоль этого «обрыва». Двигаясь такой цепочкой, они должны сами удержаться и другого удержать. Это продолжается минут 15, но глаз не оторвать: люди заняты действительно опасным делом…

— Что будет дальше? Вы выпустите ребят для своего театра, и – всё, прощай педагогика?

— Почему же? В этом году будем ещё набирать. Потому что интерес в актерах есть и у нашего театра, и у театров других регионов. Вот Томск спрашивает: «Поделишься студентами?». Из нынешнего выпуска только пять ребят у нас остаются, а пять поедут искать счастья в Москву. Есть у них какая-то уверенность, что они на это способны. И действительно, им проще будет, так как их уже увидели на международном фестивале, и уже оценили.

Евгения РАЙНЕШ.