НЕ предвыборный вопрос

Не самую лучшую, на первый взгляд, информацию для последней недели перед выборами растиражировали на днях кузбасские СМИ. Подана она была под разными соусами. «Путин одобрил закрытие 11 старых шахт в Кузбассе»,«11 старых шахт закроют с одобрения Путина»,«Минэнерго проводит работу по закрытию опасных шахт в Кузбассе»… Очередная угольная сенсация на поверку оказалась тем, чего власти и бизнес региона добивались не один год.

Для начала о том, откуда «ноги растут». Во время своего визита в Кемерово в конце января Владимир Путин, как известно, обсуждал с руководством региона состояние дел в угольной отрасли. А это, переводя на кузбасские реалии, означает, что в любом случае судьбу старых и в большинстве своем опасных шахт Прокопьевска, Киселевска и Анжеро-Судженска обойти было нельзя. Ведь никто уже давно не скрывает, что в первых центрах угледобычи Кузнецкого бассейна предприятия идут к закрытию. Да и что тут скрывать, если запасы угля на них заканчиваются. В принятом еще прошлой осенью областном документе – стратегии развития угольной отрасли на ближайшие 15 лет сказано про 25 предприятий, которые должны быть закрыты к 2025 году.

Теперь вот говорится о первоочередных 11 шахтах. О тех, что больше всего на слуху. Всем же известно, что нынешняя работа большинства угольных предприятий Прокопьевска, Киселевска и Анжеро-Судженска, это, прежде всего, социальные обязательства нынешних владельцев предприятий. Скажем, в Прокопьевске, где практически при каждом новом собственнике «Прокопьевскугля» рано или поздно вставал вопрос о закрытии предприятий, за последние годы были прекращены работы только на шахте «Тырганская». Да и то только после того, как продолжение добычи на этом предприятии, практически ежедневно тянувшее все остальные шахты назад, в кризис стало критическим: каждая добытая тонна угля означала лишь миллионные убытки, следовательно, ставило под угрозу всех шахтеров «Прокопьевскугля». Закрытие «Тырганской» стало социальным проектом. Владелец взял на себя и техническую, и «человеческую» стороны вопроса. Причем вторая явно перевесила. Трудоустройство и переселение людей стоили гораздо больше, чем необходимые технологические работы по консервации добычи.

Закрытие одной шахты не прошло уж совсем незамеченным для Прокопьевска, но, вопреки опасениям, трагедией не стало. Однако же успешны подобные операции по ликвидации могут быть только, если они единоразовые. Пару лет назад, разрабатывая план модернизации города, власти Прокопьевска, например, посчитали, что в целом до 2025 года после закрытия шахт без работы могут остаться 14 тысяч человек.

Даже если дать этим людям работу не всем сразу, то задача будет на уровне строительства такого предприятия, как Запсиб, например. Фактически нужно будет трудоустраивать население среднего по европейским меркам города. А еще и расселять на новых местах: надо же что-то будет делать с тысячами семей, живущих на подработанных угледобычей территориях. А это, как сами понимаете, новый ком проблем. Необходимость массового переселения людей потребует создания и новой инфраструктуры – детсадов, школ, больниц. Проще говоря, огромных денег.

По самым скромным прикидкам, закрытие каждого предприятия обойдется в сумму порядка 2 млрд. рублей. Грубо 50 млрд. рублей на 25 предприятий. Ни один регион и даже целая куча собственников это не потянут. Да и почему, собственно, закрытие старых предприятий должно быть только их делом? Речь идет о действительно старых шахтах, где уголь начинали добывать в 1930-40 гг. То есть, то же жилье тут строило государство.

Опять же в нынешней России программа реструктуризации угольной отрасли не завершена. И деньги на то же переселение людей с подработанных территорий выделяются. Поэтому, собственно, вопрос об участии государства в новых программах закрытия шахт в Кузбассе и ставился. И, как видим, федеральной властью одобрен. И в нужном Кузбассу варианте. Владимир Путин поставил свою резолюцию над докладом Минэнерго о разработке плана по закрытию кузбасских шахт с оговоркой «согласен при условии решения социальных вопросов».

Нельзя сказать, что государство начинает все с чистого листа. И речь идет не только о деньгах на переселение. Запущенная в России программа модернизации моногородов, предполагающая партнерство бизнеса и государства для создания новых точек роста в территориях, где преобладают предприятия одной отрасли, сработала в том же Прокопьевске. Город уже получил деньги, которые помогли заранее создать новые, альтернативные угольным предприятия. Их пока не так много. Но процесс же не остановился.

Сейчас же новый виток. Сравнимый разве что с самой программой реструктуризации угольной отрасли 1990-х годов. По информации Минэнерго, создается специальная межведомственная группа, в состав которой войдут представители всех профильных и смежных ведомств и структур, как со стороны Москвы, так и региона.

Пока речь идет о детальном анализе финансово — хозяйственной деятельности угольных предприятий и разработке проектов ликвидации шахт. Подход обозначен. Техническая сторона закрытия ляжет на владельцев шахт, социальная – на государство. Судя по тому, к чему готовятся кузбасские чиновники, которые войдут в состав межведомственной группы, охват будет, что называется, «по полной программе». Если уж переселять людей, то нужны будут не только дома для людей. И если уж закрывать шахты, то по всем правилам, с восстановлением земель.

…В каждом регионе наверняка есть вопрос-индикатор. В Кузбассе он угольный. Отношение к нему федеральных властей не раз меняло ситуацию не только в самой отрасли, но и в регионе в целом. Закрытие не одной, а сразу нескольких шахт, а по сути, изменение жизни целых городов, чего в области не было давно, как раз тот самый индикатор. Вопрос для страны, которая не та, что в 90-е годы прошлого века, когда не имела средств ни на что и привлекала займы в международных банках для закрытия собственных предприятий. Такой вот, по-моему, не предвыборный вопрос. Нельзя тут что-то просто пообещать. Отвечать на него придется.

Татьяна ДУМЕНКО