Все остальное приложится…

Шульцу пятьдесят пятый, он поджар, усат, легок на подъем и негромок. Время лечит, но он неторопливо сыплет на ранку соль, ему грустно, ему хорошо, что вот опять есть человек, который хоть немножко понимает, как это – терять…

— Были двухчубые узбеки, немножко кавказов было. Все унесли полностью. Ровно три года назад, в ночь с 31 декабря. Я перед этим почистил, покормил, ушел отсюда минут без двадцати двенадцать. Зовут: давай, давай быстрее за стол! А первого января пришел – все, тишина. Шестьдесят голубей… Стресс сильный был, конечно. И не то что денег они стоили…

— Если в коровах, то штуки две?

— Если не больше. Но это не главное. Я их столько собирал… Там была птица подобранная, каждая пара – голубь к голубочке… Я столько денег в них влупил, столько времени – и все ушли… В первый раз, это в середине девяностых, тоже крали, но оставалось штук тридцать, а тут всех подчистую…

— Но все равно восстановишь?

— Не знаю. Долго это…

Мы негромко переговариваемся, голуби, привыкая, загугукали, залетали, он плавным движением руки ловит их, говорит – то ли с ними, то ли со мной, ему грустно и хорошо…

Шульцы в Солнечном завелись в 1994 году, в середине апреля, когда четырьмя семьями приехали из Казахстана. У Александра и Лидии Шульц было трое детей, поселились в недостроенном, но разваливавшемся вместе с совхозом доме, работали задаром, достраивались, первую зиму зимовали без рам, утеплив глазницы окон полиэтиленом. Потом Александр работал на частника, тоже получилось задаром, потом начал работать на себя. Один из главных источников дохода – рассада, которую выращивали к огородному сезону, и овощи, которые продавали по осени. Бывали очень удачные годы, когда можно было прикупить то старенький тракторишко, то машинёшку.

Пробую вытянуть из него дебет-кредит семейного бизнеса, вот что выходит:

— Допустим, рассада начинается с мая и по 10 июня. Так что, получается, можно заработать за полтора месяца тысяч двести пятьдесят. Потом ничего нет до осени… Если хорошая осень, опять тысяч 200-250. То есть в хороший год можно заработать с полмиллиона. Получается нормально, но не получается, чтобы они были, эти года, постоянными. В этом году дохода вообще никакого не было. Рассада осталась; капуста, морковка, картошка никому не нужны. Вот и все… Немножко выкрутился утками, медом.

— А сколько нужно затратить?

— Вот сейчас за семенами ехать в Новосибирск, там оптом дешевле выходит. Если, допустим, на троих берем, то не меньше, чем 60 тысяч. Огурцы, помидоры, цветы, туда-сюда. Теперь пленка. Пленочка что у нас стала стоить? Стала стоить от 50 до 80. Сюда мне надо минимум 200 метров. Плюс задергушки на дуги: рано выносишь ящики на закалку, надо же прикрыть-закрыть, короче, метров триста выходит, два рулона, это под 20 тысяч. И уголек сейчас стоит машина 12 тысяч, если еще достанешь. Надо три машины, это еще сороковничек. И получается минимум 80 тысяч, чтобы начать. Работу не считаем…

Теплицы у Шульцев-старших, да теперь и у младших, с буржуйками, топиться начинают с конца января, под грядками – теплые навозные траншеи, но все равно как затопишь в первый раз – топи круглые сутки, почти до лета. Иначе весь твой труд насмарку.

Почти так же с пчелами. У Шульца несколько десятков ульев, их в омшаник не убирает, говорит, что в Казахстане, где осваивал азы пчеловодства, тоже холодно, но там считают, что пчела с морозами справится. Если уж слишком холодно, ульи можно утеплить снегом. Зато и облет начинается очень рано, лишь подтает снег. Облетелись, у людей ульи еще в омшанике стоят, а шульцевы пчелы уже начали работать, развиваться…

Рассада, овощи и пчелы – работа сезонная. Круглогодично – остальная живность.

Корова, свиньи – обычные и вьетнамские вислобрюхие, куры и утки, ослик Бетховен, фазаны двух видов, обезьян Степка, собаки, кошки, голуби – в этом немаленьком хозяйстве далеко не всегда разберешь экономическую целесообразность той или иной божьей твари. Сам хозяин твердо убежден, что «все на деньги не меряется», а на мою попытку найти смысл, к примеру, в Степке, режет:

— Вообще без смысла. Жалко стало обезьянку, сидит одна в клетке, и все. Договорились, забрал.

— А у тебя ему лучше?

— Я думаю. А летом по большому вольеру скачет, все люди подходят, кто банан привез, кто яблоко, кто печенюху. Старый хозяин его курить научил, я сигарет не даю, лучше конфеты. Внуки смотрят. Ну, вот и все.

Внуков, это правда, у Шульцев немало, пять голов, так что зрителей предостаточно, но разве это повод тратиться на всякие пустяки?! Ладно, за Бетховена Александр рассчитывался натурой, парой павлинов, но за Степку-то отдал корову да еще больше тридцати тысяч деньгами! А за пяток яиц от кур породы фавероль – 750 рублей, есть и такие цены на его «хочу»…

А на ближайшее будущее планирует найти невесту Бетховену, завести верблюда («Если взрослого, то семьдесят где-то, а если молоденького – дешевле обойдется…»), пару пород фазанов – королевского да алмазного, в Кузбассе таких почти нет. Может быть, прикупит страусов, не африканцев, те слишком большие и безмозглые, а эму, эти поменьше вдвое, порассудительнее. Если в рублях, то…

Впрочем, зачем считать чужие деньги и пытаться понять логику человека мечтающего? Хозяин говорит, что если что-то очень сильно захочет, то сначала думает, где взять необходимую сумму, а уж в последнюю очередь – о том, выгодно ли. Жена стоит рядом, кивает головой: чем бы дитя ни тешилось…

Пожалуй, из Шульцев немецкой рассудительности хватило лишь на среднего сына, двадцативосьмилетнего Дмитрия, который тоже живет своим трудом и про которого мать с отцом сказали:

— Если у него утки, значит, утки, на продажу или для себя. Бараны у него, овощи… Но нынче и он сел. Капусты тонн шестьдесят вырастил, а продать не смог. Думал – по десять за килограмм, как в прошлом году, можно было бы зиму безбедно прожить, а не получается, продать бы по два. Плохой нынче год…

Мне хорошо знакомы не совсем нормальные люди, к числу которых относится, конечно, и Александр Шульц. Птицеводы и пчеловоды, лошадники и рыбаки, цветоводы, графоманы, туристы, нумизматы, кошатники – список может быть достаточно бесконечным. Я и сам немного такой, больной зааненскими козами и еще несколькими отклонениями от нормы.

Эти люди не всегда могут совладать со своими желаниями, победно не заметить их, но это благодаря им, дилетантам и профессионалам, нарушается однообразие человеческой массы.

Но вернусь к Шульцу…

Животным – всем, которые для выгоды и которые просто «для души», – у Шульцев хорошо. Павлинам, которые когда-то свободно ходили по двору, иногда улетали к соседям, а на ночь забирались куда повыше. Фазану, который прожил у Шульцев два года: утром его отпускали в поля, и он абсолютно добровольно возвращался к вечеру в свой вольер. Уткам-кряквам, которым обычно подрезают крылья, а Александр против, он говорит: «Если захотят – пусть летят». Но ведь не улетают… Хорошо Бетховену, Степашке и многим-многим другим.

Как ни странно, некоторые зоопроекты Александра в какой-то момент даже оказываются коммерчески успешными. Куры породы феникс, завезенные им в область, раскупались коллегами-птицеводами… Индийские бегунки –  пингвинообразно бегающие утки, удивительно быстро растущие, диетические, не склонные к ожирению – нынче Шульцы продали их почти сотню голов, это бегунки вместе с медом частично закрыли рассадно-овощную финансовую брешь… Вьетнамские свиньи, умом, стойкостью к болезням, чисто-плотностью, интеллигентностью и незначительной величиной привлекающие людей понимающих… Но, повторяя Александра, не все на деньги меряется, это, скорее, случившийся побочный эффект.

Нудю, стараясь найти формулировки, которые бы помогли понять чудаков людям обычным:

— Но, может, все это нужно… детям?

— Думаю, что да, — соглашается Шульц. — Мне кажется, если они с животными, то человек вырастает добрее и лучше.

Такое вот простое разъяснение для нечудаков…

На новый год Шульцы соберутся вместе: семья старшего сына – пятеро, среднего – трое, дочкина семья – трое, Лида и Александр. Итого тринадцать человек. Может, еще кто из родни, ведь сегодня почти каждый из двух сотен жителей Солнечного – родня Шульцев по крови или по детям.

— И что, — спрашиваю у Шульца-старшего, — будешь желать?

— Чтобы жили нормально, не болели. А все остальное приложится…

Игорь АЛЕХИН.

Фото автора.

пос. Солнечный

Кемеровского района.