Джек Воробей,крокодилы и качели

В Кемеровском цирке состоялась премьера новогодней программы, которая будет идти все каникулы. Эстрадно-цирковое объединение «Интерцирк» и Российская Государственная цирковая компания представляют «Новогоднее приключение капитана Джека Воробья».

Разные по жанрам номера объединились в одно праздничное шоу. Здесь и забавные медведи-канатоходцы под управлением заслуженного артиста России Александра Иванова, и джигиты на лошадях, и представление величественных «кораблей пустыни» — верблюдов Джалала Джалалова, воздушные гимнасты и гимнасты в «Рейнском колесе», жонглеры, силачи. Также в программе представлена большая группа экзотических животных: огромные питоны, страусы-альбиносы, павлины, четырех метровые аллигаторы, вараны, игуаны под руководством Сергея Тарантина, лауреата международных фестивалей артистов цирка, и известный на весь мир акробатический ансамбль «Энергия» Сергея Дидыка с аттракционом «Встречные качели».

Опасные качели

— На сегодняшний день таких номеров в мире всего около пяти, — рассказывает о своем шоу Сергей Дидык. — Этот номер был создан на Украине в эстрадно-цирковом училище в 1984 году. Полностью задумка воплотилась в жизнь в 1988 году в Москве, и Юрий Никулин был у нас председателем комиссии. Потом уже появились дубли нашей идеи. Авторское право на номер оформить сложно, так как сама конструкция качелей (подкидная доска, рамка) «вышла из народа». Есть варианты сделать авторские права на саму постановку – это музыкальное сопровождение и художественная часть. Но если серьезно относиться к этому вопросу, то, когда есть конкуренция, это совсем не плохо. Есть возможность развития, возможность все время быть в тонусе. Получается, что важен уже не сам номер как идея, а лучше ты его делаешь или хуже, чем конкуренты. Ну и цирковое искусство не может быть с одними качелями, с одними животными или канатоходцами. Это большая область – здесь много цирков, много гастролей. Если будет одна программа – цирк остановится. Поэтому много жанров разнообразных, из этого создается программа.

— Поражает удивительная четкость в исполнении номера. Вы долго шли к такой слаженности?

— Этому номеру 24 года. Мы начинали гастроли в городе Грозный в 1988 году. И там за месяц у меня было 18 травм. Все получается из времени, подготовки, подхода. Нужно овладеть жанром настолько, чтобы заранее предвидеть, как то или иное действие повлечет за собой результат. Это есть опыт. Приходят в номер спортсмены, заходят на качели, делают пару движений и говорят: «Спасибо, и денег не нужно, и цирк мы не любим», и уходят. А бывает, люди через какой-то определенный труд достигают результатов. Здесь спортивная злость должна быть. Потом к этому привыкаешь. Я сам, когда в первый раз встал на качели, даже качаться не мог, где-то месяц привыкал. Тогда я только пришел из армии сразу в этот жанр, и никто не хотел этим заниматься. Из Москвы к нам приехал один народный артист и сказал, что этим нельзя заниматься, пока не будет видно, что это возможно делать без лонжи. В то время никто не верил, что это можно. Поэтому первый трюк – арабское сальто – я сделал в 1984 году, после этого было еще четыре постановки. За 24 года это всего лишь третий состав, и с этими ребятами мы работаем уже восемь лет. Один парень уже 18 лет работает с нами. И моя жена работает от создания этого номера, и сын (тот, который финал делает). Это люди, которые строят основу номера. В цирке вообще многое строится на семье.

Наши гады – совсем не гады

Если для кого-то цирковая семья – основа того, что тебя не подведет «надежность рук» во время исполнения опасного для жизни номера, то для кого-то семьей становятся совершенно неожиданные существа. От которых уж точно можно ждать всего, чего угодно. Например, как понять, какие мыслительные процессы происходят в голове у пятиметрового питона-альбиноса весом в 80 кг? Или у стокилограммового крокодила, которого выносят на арену сразу три дрессировщика?

— У них разный характер, как и у человека, — утверждает Сергей Тарантин. — Кто-то добрый, кто-то – не очень. К одному подходишь спокойно, к другому уже с напряжением (хотя напряжение свое нельзя показывать). Мы приучаем их к рукам, но очень редко подходим. Стараемся, чтобы животные двигались. Вот два крокодила всю жизнь живут со мной. Они появились у меня совсем маленькие, и с тех пор мы все время работаем вместе. У меня и дочка на них каталась, когда поменьше была, и в фильмах они снимались. В ваш город я с животными приезжаю уже не первый раз. Четыре года назад я привозил к вам 32 аллигатора. И «Египетский гамбит» здесь работал. Сейчас вы видели абсолютно новый проект, потому что мы в номер с крокодилами ввели страусов и павлинов. Страусов и крокодилов мы «соединяем» с детства. Совсем маленьких стараемся держать вместе, чтобы они сразу привыкали друг к другу. И, между прочим, страусы-альбиносы – редкий вид, их практически нет в цирках.

Дрессировщики в цирке – народ действительно особый. Если другие номера можно сделать, отрепетировать, то дрессура – это даже не профессия, а образ жизни. Потому что с животными приходится буквально жить. Никто так, как дрессировщик, не сможет проследить, как их покормили, как помыли, в каком они настроении. Лишний кусок от себя «оторвать» (конечно, в переносном смысле слова), чтобы гад был сыт и доволен.

Если даже убрать такой фактор, как «любовь» (а он тоже немаловажен для понимания отношений между всеми живыми существами), то для прагматичных натур можно пояснить такую привязанность даже и с практической точки зрения: животное не так просто заменить. Купить нового крокодила, питона, медведя, тигра – проблематично. Поэтому все разговоры о том, что в цирке мучают животных, дрессировщики всегда яростно опровергают. Холить, лелеять и воспитывать – главный девиз.

— Мы тщательно страхуем своих медведей во время трюков – говорит Александр Иванов. – Подготовка номера занимает два года труда, как минимум. Потому что медведь сначала маленький, с ним начинаешь играть, потом учишь на маленькой высоте ходить по канату. Все репетиции начинаются с высоты полтора метра, где он учится падать, хвататься лапами. Только потом мы его пускаем наверх. И все равно мы подстраховываем их. Наша Машенька только в Японии отработала 12 программ. Ей 12 лет, и она весь мир объездила.

Евгения РАЙНЕШ.

Фото Федора Баранова.