Соединяя пространства

Эдуард Артемьев – гений. В подтверждение можно привести длинный список его наград и заслуг: четырежды лауреат Государственной премии, один из «отцов-основателей» электронной музыки, обладатель «Оскара»… Но даже если бы Артемьев не написал ничего, кроме музыки к фильмам Тарковского, Кончаловского и Михалкова, его имя все равно навсегда вошло бы в энциклопедии искусства ХХ века. Ведь именно благодаря ему, мы «помним на слух» «Солярис» и «Зеркало», «Сибириаду» и «Рабу любви»…

Впрочем, композиторский талант Эдуарда Артемьева становится очевиден даже дилетанту, когда послушаешь его музыку к кинофильмам отдельно от этих самых фильмов.

Именно такую возможность предоставило кемеровчанам ООО «Газпром трансгаз Томск» в партнёрстве с ОАО «Сибтрубопроводстрой», которые устроили большой концертный тур Эдуарда Артемьева по городам Сибири. Его поддержал и Полномочный представитель Президента РФ в СФО. Гастрольный тур назван «Соединяя пространства» и объединил более пяти тысяч слушателей из Томска, Новосибирска, Барнаула, Омска и Кемерова.

В столице Кузбасса творческий вечер народного артиста России Эдуарда Артемьева прошел на сцене филармонии. Большой зал был переполнен. Губернаторский симфонический оркестр и Камерный хор выступали под управлением испанского дирижера Сезара Альвареса. Маэстро слушал свои сочинения, сидя в зале, за пультом звукорежиссера. И лишь в начале второго отделения вышел на сцену: ему вручили медаль «За веру и добро», и Эдуард Артемьев ответил на вопросы, которые ему, очевидно, задают чаще всего.

— Почему кино? Не сузила ли эта работа творческие возможности?

— Наоборот! Я очень благодарен кино: оно спасло меня как сочинителя. После окончания Московской консерватории я тыкался везде со своими сочинениями, никто не брался их исполнять, приходилось писать в стол… И так бы остался никому не известным автором, если бы не случайное приглашение. Режиссер Самсонов ставил фильм «Арена», и ему нужен был в кадре тапер. Объявили конкурс, мне было интересно, я пришел… А потом оказалось, что композитор, который был приглашен для написания музыки к этому фильму, очень занят работой у Ромма, тот как раз тогда ставил «Девять дней одного года». Образовалась вакансия. Я предложил свои услуги. Самсонова моя работа устроила…

Никакого пренебрежения к работе кинокомпозитора у маэстро нет. «Это колоссальная школа! – говорит он. – В кино ты должен уметь все. И всегда быть готовым: ведь режиссеру может понадобиться, чтобы музыка была написана в кратчайшие сроки – 20-30 дней максимум. Не успел – все, тебя увольняют. И это везде так: и в Москве, и в Голливуде (я там работал над девятью фильмами, вот последний недавно закончил).

— А продолжаете ли вы работать в жанре электронной музыки? Вы ведь были первым, кто сочинил произведение для электронного синтезатора АНС, когда он только-только появился в России… Говорят, специально для этого самостоятельно выучили язык бейсик.

— Я был таким ортодоксальным электронщиком в юности… Сейчас для меня нет разделения на эти направления.

Позже, на пресс-конференции, Эдуард Николаевич рассказал, что тот легендарный синтезатор жив до сих пор – он находится в музее Глинки. Кстати, название его – это аббревиатура: «Александр Николаевич Скрябин». Как председатель Ассоциации электронной музыки, Эдуард Артемьев бывает на фестивалях, которые регулярно проводятся в России и за рубежом.

— Это такое интеллектуальное направление, объединяющее фанатичных бессребреников… Кстати, все, что там звучит, слушать порой крайне неудобно. Но это – котел, где вызревают новые идеи, отнюдь не только музыкальные. А, к примеру, математические. Вся наша бытовая электроника оттуда истоки берет…

— А каким направлением следовало бы заниматься сейчас начинающему композитору, чтобы со временем тоже стать «основоположником жанра»?

— А сейчас вообще не следует об этом задумываться: бессмысленно. Сейчас искусство – частный случай Интернета. Как, впрочем, и все остальное. Лидеров, таких как Стравинский или Пикассо, сейчас нет и не будет еще очень долго. Потому что интернет — этот питательный бульон — переваривает все новое, переплавляет, но и нивелирует. Это, кстати, касается не только музыки…

— Мы знаем, что 28 лет вы работали над оперой «Преступление и наказание». Как вообще можно написать оперу по… Достоевскому? Воображаю баритон речитативом «Кто убил? — Да вы и уби-и-ли-с!»

— На самом деле поэт Юрий Ряшенцев сделал поразительную вещь: он внутри текста Достоевского нашел такие акценты (при этом не дописал ни одного слова!), что они зазвучали как белые стихи. Меня удивляет и долготерпение Кончаловского, который двадцать с лишним лет ждал, пока я закончу эту работу. Но я там самовыразился: по этой опере обо мне можно судить, что я за композитор. Я вложил туда все, что умею, что знаю, что могу…

— Вы – автор музыки почти к 200 фильмам, работали с десятками режиссеров, в том числе – с абсолютными, общепризнанными гениями. С кем из них сотрудничество приносило большую радость?

— Наверное, все-таки с Никитой Михалковым. С ним у нас какой-то душевный резонанс есть, мы совпадаем по энергетике. А познакомились мы безумно давно и — случайно: я учился в консерватории одновременно с его братом Андроном… Никита – это поразительный случай. В юности это был такой рубаха-парень, актер, душа компании… Я никогда и представить не мог, что из него выработается такая личность!

— А Тарковский?

— С ним мы не были дружны: нас соединяли чисто «производственные отношения». Он ведь был очень замкнутым человеком, закрытым. Дружил, пожалуй, только с актером Анатолием Солоницыным. А в монтажной, сколько помню, сидел всегда очень напряженный, сосредоточенно грыз ногти…

— Вы прослушали исполнение своих произведений в трех разных городах, с тремя разными оркестрами. Как вам наш? И еще: почему все концерты дирижирует Сезар Альварес?

— Я хотел поработать с этим дирижером, он меня устраивает. Концертный тур включает пять городов, и понятно, что договариваться с пятью разными дирижерами (или – везти в пять разных городов один и тот же большой оркестр) – это очень нерационально, это колоссальные затраты сил, времени, денег. Поэтому был выбран такой вариант.

Понятно, что исполнение музыки очень зависит от инструментария, от акустики зала… Что могу сказать? Я свои сочинения узнаю.

Кстати

В Барнауле, как рассказали на пресс-конференции устроители тура, был такой ажиотаж, что в концертный зал пришлось стаскивать стулья из всех кабинетов местной филармонии – и то сидячих мест не хватило.

У нас в Кемерове часть билетов распространялась благотворительно среди студентов музыкальных специальностей, среди ветеранов…

Запомнилось, как прокомментировал эти гастроли генеральный директор ООО «Газпром трансгаз Томск» Виталий Маркелов: «Не все проекты измеряются деньгами. Если бы не интерес Павла Третьякова, мы бы не имели сейчас величайшей галереи мира. Впервые я услышал музыку Артемьева в юности… А воочию познакомился с Эдуардом Николаевичем в 2004 году. Будете смеяться — в бане. Но мы тогда проговорили до четырех утра. А спустя несколько лет мы сочли возможным пригласить Эдуарда Артемьева на наш корпоративный фестиваль искусств «Факел». Это был подарок всем участникам. После концерта, где звучала его музыка, подумалось: ну, разве можно таким богатством не поделиться? Так родилась идея этого тура. Не последнего, уверяю вас. На состоявшихся концертах я просто вижу, как соскучились люди по настоящему, как жаждут хорошей симфонической музыки…»

Примечательно и замечание, сделанное директором филармонии Кузбасса Людмилой Пилипчук: «Низко кланяюсь устроителям тура. За помощь оркестру, прежде всего. Сейчас эта музыка, что прозвучала в концерте, войдет в репертуар нашего симфонического оркестра. И в этом смысле подарок, который сделал Эдуард Артемьев жителям Сибири, переоценить невозможно».

Ольга ШТРАУС.

Фото Фёдора Баранова.