Сводные сестры

– Ты прости ее, Настенька. Какая-никакая, а все-таки мать. Да и не бросила она тебя. Переводы вон шлет, в гости нас с тобой зовет. Прости ее, милая. Жизнь большая. Мало ли как в ней все еще повернется…Так, вздыхая, уговаривала внучку Татьяна Семеновна.Сама она не держала обиды на бывшую невестку Елену. Напротив, даже была благодарна, что та не отняла у нее Настю.

Внучка была копией сына Татьяны Семеновны – Игоря. Девять дней не дожил он до своего тридцатилетия. Бессильными оказались и медицина, и она – мать.Похоронив Игоря рядом с его отцом, Татьяна Семеновна решила, что и ей жить незачем… Но тут пришла Елена.– Пусть Настя у вас поживет. И я тоже у вас… поживу.Конечно, Татьяна Семеновна согласилась.

I. – Сбагрила на тебя дев­чонку, а сама гуляет, – ворчали вездесущие соседки, видя, как Татьяна Семеновна уводит внучку в детский сад, а потом приводит из садика. Елена же неделями и «носа не показывает».

– Игоря уже не вернуть, а она еще молодая, пусть жизнь свою устраивает, – заступалась Татьяна Семеновна.

– Ты бы ее лучше материнских прав лишила, – не унимались соседки.

– Елена хорошая мать. Просто помочь ей надо. Думаете, легко одной? Уж я-то знаю… – Татьяна Семеновна хотела побыстрее закончить этот разговор и увести Настеньку домой. Но девочка все чаще стала спрашивать:

– Почему все говорят, что моя мама плохая? Она меня бросила?

Пришлось поговорить с Еленой.

Та «взялась за ум» и 1 сентября сама отвела девочку в первый класс. И на собрания тоже ходила. Иногда. Чаще это делала, конечно, Татьяна Семеновна. В школе были уверены, что она, Татьяна Семеновна, родная мать Елены Андреевны – Настиной мамы. И очень удивились, узнав, что бабушка – просто свекровь. И то бывшая.

А впрочем, какая разница. С Настей проблем не было. Она хорошо училась, была прилежной, аккуратной, активной. Но когда накануне 8 Марта учительница дала задание написать сочинение про любимую маму, Настя сказала:

– А я напишу про бабушку. Она мне как мама.

Потом Настино сочинение учительница читала вслух. Про маму Елену Настя вообще не написала ни слова. Это, конечно, насторожило педагогов. Они стали спрашивать Татьяну Семеновну про Елену Андреевну. Какая она? Может быть, семью поставить на учет?

– Не надо никаких учетов. Лена хорошая. И как мать, и вообще как женщина. Ну, хочет она вновь замуж выйти, счастье свое устроить. Разве же это наказуемо? А Настю она не бросает, помогает: и деньгами, и вещами. Летом мы на море собираемся. Все вместе.

Но на море поехала тогда только Елена. Настя – ни в какую.

– Пусть твоя мама на солнышке погреется. Ей полезно. Сидит целыми днями в своей лаборатории. Кто ее там видит, – опять же заступилась за сноху Татьяна Семеновна.

Но Елена не только сидела. После смены она еще мыла полы. Деньги не были лишними. Правда, когда она в очередной раз принесла их для дочери, Татьяна Семеновна не взяла:

– Купи себе что-нибудь. А то все Насте и Насте.

– Вы мне прямо как мама, – дрогнувшим голосом сказала тогда Елена.

Родной мамы Елена не знала. И отца тоже. Она сама с бабушкой росла. Вот и жалела ее Татьяна Семеновна. Игорь тоже Лену любил. И дочку. Все хорошо у них было бы, если бы не болезнь Игоря…

II. – Он-то ее любил, а она? – соседки все еще не устали ворчать на Елену. – Хорошо хоть Настена в вашу породу уродилась.

Однако не очень-то нравилось Татьяне Семеновне, что внучка косо на мать поглядывала. А когда Елена позвала дочку перейти жить к ней, то девочка категорически отказалась:

– Мне с бабушкой лучше.

Елена поджимала губы, но сцен не устраивала. Напротив, лишний раз благодарила Татьяну Семеновну:

– Как бы я без вас жила.

«Как другие одинокие матери живут», – думала Татьяна Семеновна, но вслух говорила другое:

– Это мне без вас никак.

– Вы хотели сказать, что без Насти? – уточняла Елена.

– Я хотела сказать то, что сказала: без вас. И ты мне, Леночка, родная. А за Настю – отдельное спасибо. Хорошо ты ее воспитала. И не отняла у меня, когда Игоря не стало. Сама же знаешь, что всякое бывает… Отдыхай там на море спокойно. А мы с Настей ждать тебя будем.

Но в обещанный день не приехала Елена. Позвонила только:

– У меня еще неделя отгулов. Я задержусь. Не сердитесь, пожалуйста. Приеду, все расскажу…

А приехала не одна, с мужчиной.

– Это Игорь. Еще один Игорь. Так получилось. Он меня замуж берет. К себе жить зовет. На Урал. И против Насти ничего не имеет. У него тоже есть сын от первого брака.

– А я не поеду! Никуда я с тобой не поеду. Не нужна ты мне. Чужая ты нам! – закричала, забилась в истерике Настя, нечаянно подслушавшая разговор взрослых.

Но Елена смотрела не на взбунтовавшуюся дочь, а на Татьяну Семеновну. Взгляд у нее бы укоризненный. Татьяна Семеновна поняла.

– Ты не думай, Лена, я Настю против тебя никогда не настраивала и настраивать не буду.

– Я уже не маленькая. Сама все вижу, – вновь закричала Настя.

Заплакав, Лена ушла. Настя ее не останавливала…

После того как Настя стала полноправной хозяйкой однокомнатной квартиры, она не поспешила уйти от бабушки.

– Квартиру мы будем сдавать, а деньги копить. Пригодятся, – рассудила Настя.

После школы она удачно поступила в институт, получала стипендию. Татьяна Семеновна гордилась внучкой. И соседки Настю хвалили.

– Твое воспитание. Кто знает, что получилось бы из девчонки, живи она со своей матерью.

– То и получилось бы. Хватит вам, угомонитесь, – с годами Татьяна Семеновна научилась держать оборону против словоохотливых соседок.

Но сама-то, конечно, переживала за Елену. Как она там, в чужом городе? Что-то недоговаривает в своих телефонных звонках. Но деньги присылает исправно. Не бедствует, значит. У нового мужа Елены свое дело.

Но все равно волновалась Татьяна Семеновна. Настя про мать почти не вспоминает. Даже сердится на бабушку, если та говорит о Елене.

– Что с ней случится? Если хочешь, давай съездим. Вот получу диплом и в путь – к мамочке.

Но Елена приехала сама. И не одна. На руках она держала маленькую девочку.

– Это Алиса. Это твоя сестра, Настенька. Мы к вам. Примете?

А у Татьяны Семеновны от волнения горло перехватило, голос пропал.

– Знаю, знаю, что в моем возрасте уже внуков имеют. А я вот родила… Уехали мы от Игоря. Обидел он меня…

III. Татьяна Семеновна не стала спрашивать, чем обидел. Принялась хлопотать вокруг маленькой Алисы.

– Что же ты нам про дочку-то не сказала? Такое сокровище от нас скрывала. Не чужие ведь.

Лена молчала. Зато Настя разошлась не на шутку.

– Помнишь, как ты мне говорила, чтобы я с парнями осторожнее была. Чтоб не очень-то верила. А сама-то, сама… Что же ты эту-то ему не оставила? Меня ведь бросила…

Встала Татьяна Семеновна между Еленой и Настей. И, может быть, впервые в жизни голос на внучку повысила:

– Не смей так на мать! Не бросала она тебя. Это она меня пожалела. Может, и не было бы меня сейчас, если бы не ты. Если бы не вы… А теперь мне вот ради Алисочки надо жить. Ты что стоишь, Елена? Твой это дом. Не хочешь жить здесь, иди в квартиру. Квартиранты поймут, съедут.

От громких голосов, от незнакомых лиц да и от дорожной усталости заплакала Алиса.

– Настена, успокой сестренку, – попросила Татьяна Семеновна.

Настя, не взглянув на малышку, выскочила из дома.

– Лишние мы здесь. Глупая я, зачем приехала? Мы же не развелись с Игорем. И доля моя в доме есть. Да и вообще, – запричитала Елена.

– И вообще тебе успокоиться надо. Поспи, отдохни вместе с Алисочкой. А она ведь на Настю похожа.

– Нет, она на своего отца похожа, на Игоря. Ой, простите, я не хотела вас обидеть, – спохватилась Елена. Но слова-то не воробей, вылетели…

Домой Настя вернулась затемно. Сообщила, ни на кого не глядя:

– Я решила в свою квартиру вернуться. Квартирантов уже предупредила. А вы живите тут.

Татьяна Семеновна промолчала, подумав, что так, наверное, будет лучше. Настя взрослая, ей о своей личной жизни думать надо. А они здесь останутся, в двухкомнатной. Лена работать пойдет, а она, Татьяна Семеновна, с Алисочкой…

…Не забыли трудолюбивую Елену на ее фабрике. Нашлось и место для нее. Со временем обещали повысить зарплату. В понедельник можно выходить на работу, но…

Но без всякого звонка приехал Игорь. Зашлось сердце Татьяны Семеновны. То ли радоваться, то ли опять вставать «третейским судьей». Но теперь уже между бывшей снохой и ее новым мужем.

– А я прощения у вас приехал просить, – сказал Игорь, глядя на Татьяну Семеновну.

– У меня?! – изумилась та, глядя в свою очередь на Елену. Та, опустив глаза, молчала.

– У вас, у вас, конечно. С Леночкой-то мы сами разберемся. А я вас, как ее маму, прошу… Вы мне вон какую дочь подарили, а я… В общем, простите.

Когда Игорь уйдет в комнату, Елена шепнет Татьяне Семеновне:

– Я сказала Игорю, что вы моя мама. А то он настаивал, чтобы Настя с нами жила. Но она бы ведь не поехала. В общем, и меня простите. За обман.

– Не было никакого обмана. Дочь ты мне.

А когда Настя пришла, то Татьяна Семеновна как будто специально несколько раз подряд назвала Елену дочкой. И сердито посмотрела на Настю, когда ты пыталась что-то сказать.

Настя быстро все поняла. Не вредничала, не унижала мать, не вспоминала старое. А когда в комнате заплакала Алиса, то сама кинулась к ней со словами:

– Сестренка проснулась.

Еще через день под пристальные взгляды любопытных соседей Татьяна Семеновна с Настей провожали гостей. Все простили друг друга. И всем от этого стало легче.

Когда такси скрылось за углом дома, одна из соседок, не вытерпев, сказала:

– А мы-то думали, что Ленка-кукушка еще одну тебе подкинет.

– Не смейте так на маму! – вспыхнула Настя, строго глянув на тетку. Но тут же гнев сменила на милость. – А правда красивая у меня сестричка?

– Правда. На тебя походит. Точь-в-точь, как ты маленькой была. Это же надо, вроде и сводные вы…

На полуслове оборвала себя соседка. Но Настя уже не сердилась. Как и Татьяна Семеновна. Старые соседи тоже ведь свои люди. Не спрятаться от них, не скрыться. Так что, предвидя все вопросы, Татьяна Семеновна сама сказала, что скоро они с Настеной поменяют место жительства.

– К маме поближе. И к сестренке, конечно, – не удержалась от новости и Настя.

Галина БАБАНАКОВА