Хочу в Советский Союз

— заявил наш коллега и собрался эмигрировать в Венесуэлу

Виталий Батушев работает у нас в редакции «Кузбасс» директором компьютерного центра. Отвечает за бесперебойную работу всего большого и беспокойного компьютерного хозяйства.

Недавно выяснилось: в ближайшее время он переедет в… Венесуэлу. Уже подготовил документы и даже съездил в эту страну «на разведку». Между прочим, выяснил: там, на острове Маргарита, уже не первый год живут наши бывшие земляки — переселенцы из города Юрги.

Чем же так манит эта далекая страна, старательно строящая социализм, нас, россиян, вроде бы уже прошедших (и отринувших!) этот исторический опыт?

— Виталий, объясни, как тебе вообще такая мысль в голову пришла – переехать в Венесуэлу?

— Началось с шутки. Достали меня, как обычно, пользователи, я и ляпнул: «Брошу все, уеду от вас, на фиг, в Венесуэлу!» Почему в Венесуэлу? Не знаю, так сказалось, под горячую руку. А потом залез в Интернет, почитал… Интересно! Одни названия звучат, как фразы из пиратского романа: Тортуга, Картахена, Кюрасао.

— Но ведь там социализм!

— И что? Я сам – абсолютно советский человек, гомо советикус. Мне 45, и я продолжаю жить с тем идеализмом, который был воспитан во мне советской школой. Я, например, до сих пор считаю, что справедливость выше закона. Что жизнь должна быть устроена по справедливости. Что лучше, когда лучше – большинству, а не кучке олигархов. Что торговать – стыдно, а давать деньги в рост – занятие недостойное и неправедное.

Что такое капитализм? Это когда для общества важно накопление денег каждым конкретным гражданином. Но общество не может существовать вот так, дисперсно, из количества единиц! При социализме же во главу угла ставится благо общества, не личности. И это – нормально. Это – залог стабильности и благополучия.

Я с детства увлекался историей и знаю, что все буржуазные революции в Европе – это продолжение вечной войны между городом и деревней. В феодальной Италии, Франции горожане и селяне – это даже этнически разные люди. В России – не так. В России город вырос из деревни. Поэтому нам не следует повторять чужой путь. Тем более что город в этой войне всегда побеждает деревню, но сам себя прокормить не может.

Что касается плановой экономики, то без плана даже самый захудалый ларек не работает. Плановая экономика есть везде.

А про Венесуэлу я так скажу: там есть то, что выгодно отличает ее от нашей страны. Во-первых, отношение к собственным ресурсам. Главное богатство Венесуэлы – нефть и море. Это богатство там считается общенациональным достоянием, и стало быть, все должны по справедливости им пользоваться. Они и пользуются. Бензин в Венесуэле стоит 40 копеек за литр (в переводе на наши деньги). Там, кстати, очень либеральное отношение к автовладельцам: ездят на таких раздолбанных авто, что у нас ни за что бы техосмотр не прошли!

Что до моря, то тамошнее законодательство вообще запрещает покупку земли ближе, чем 80 метров к береговой полосе. Ты можешь взять кусок пляжа в аренду, можешь поставить там ресторанчик, но это – аренда, а не твоя собственность. И в результате ЛЮБОЙ житель Венесуэлы может прийти туда, попользоваться морем, солнцем, пляжем… А у нас? Уголь – это наше все, и это «все», я полагаю, принадлежит не только владельцам шахт и разрезов, а нам всем. Ведь ни один владелец шахты сам этот уголь не вырастил. Отчего же так неравномерно распределяются дивиденды?

— Виталий, а такая крутая перемена всего – географии, климата, языка – тебя не пугает?

— Климат там прекрасный! Я вообще понял, что хочу самый критический период своей жизни – между 45 и 50 – прожить в комфортных для себя условиях.

— То есть в Венесуэле?

— Да! Там средняя температура года – 27 градусов, остров Маргарита, где мы отдыхали, славен тем, что близ него вообще не бывает штормов. Любимое выражение тамошних жителей – «маньяна» (завтра). Как сказал нам один приятель, бывший юргинец, когда знакомая кубинка из-за чего-то там расстроилась, что-то не успела сделать: «Акме, не переживай, у тебя для этого всегда есть завтра».

Я вообще понял, что наши русские мужики, которые уходят из жизни так рано, не дожив до 50 (у меня самого отец умер в 45), переселяются душами в венесуэльцев. Вот так бы они жили, если бы не надо было спешить, психовать, глушить свои проблемы алкоголем, дергаться из-за вечных наших напрягов, из-за жестокого климата, из-за несовершенства жизни…

— Ой, а там прямо сплошное совершенство! Наверное, товарный дефицит, как был у нас во времена «развитого социализма»…

— Дефицита нет: в магазинах продается все то же, что и у нас сейчас. Еда дешева: двухкилограммового тунца мы, например, купили за 210 рублей (если на наши деньги перевести). Фруктов навалом, и они гораздо вкуснее.

А главное, там сохраняется тот образ жизни, который я так любил в детстве. Например, вся семья, с детьми, родней, друзьями, собирается по выходным на пикник к морю. И вот эти застолья простенькие на расстеленной скатерке, эти разговоры обо всем на свете, эти душевные посиделки… Ну, точно, как у нас в 70-е! Увидев все это, я понял: хочу обратно в Советский Союз!

— А чем ты будешь там заниматься? Кстати, давно хотела тебя спросить: как ты, филолог по образованию, сделался компьютерщиком?

— На филфаке я учился с 1988-го по 2004-й – отчислялся, восстанавливался… С детства интересовался языками, историей языка. Вообще планировал заниматься прикладной лингвистикой: был у нас такой полиглот на факультете, Иваницкий, он меня уговорил в наш университет поступать… Но после первого курса я пошел в армию, там получил контузию, вследствие чего совсем разучился писать. Зато освоил машинопись десятью пальцами. С таким багажом приятель зазвал меня на работу в одну издательскую фирму. И вот уже 20 лет я с компьютерами…

— Испанский у тебя уже в совершенстве?

— Нет, конечно! Надо подтянуть. Но мы с женой уже давно занимаемся испанским, так что освоить его качественно, думаю, сможем. А что касается работы… Интернет всегда предоставит возможность дистанционной. Я могу делать сайты, могу верстать книги, жена неплохо фотографирует, и вообще у нее два высших образования – инженерное и экономическое. Там, конечно, более всего востребованы специалисты нефтяной промышленности и золотодобывающей. Но это – не про нас.

При этом хочу заметить: наши знакомые, семья из Юрги, уехали в Венесуэлу четыре года назад. Уехали впятером, в «никуда»: ни языка, ни нужной там специальности… И ничего, выжили. Александр сейчас ремонтирует автомашины, возит туристов на своем джипе, подрабатывает гидом… Дети ходят в школу (образование там, кстати, есть параллельное – платное и бесплатное, но одно мало чем отличается от другого). Бесплатная медицина: эти «амбуланс» (сеть медпунктов с квалифицированной врачебной помощью) кубинцы в Венесуэле по всей стране натыкали – лечись не хочу!

— А как твои родные-близкие восприняли «венесуэльский вариант»? У тебя кто из родных здесь остается?

— Мама. Она, конечно, печалится от предстоящей разлуки. А дочь уже интересовалась, сколько стоит билет до Каракаса.

— А жена твоя охотно приняла эту затею?

— Вполне! Она сама родом из Казахстана, ей в Сибири холодно. И потом ей интересны любые перемены. Кстати, мы оба занимаемся латиноамериканскими танцами: сальсой, бачатой…

Ну, и все же мы ведь не собираемся разом продавать здесь все жилье и уезжать сразу насовсем, как сделал это Саша из Юрги. Сначала поедем на три месяца, осмотримся. Потом – на год… А дальше видно будет.

Хозяйка, у которой мы снимали жилье, так называемую «посаду», занимается бизнесом, очень распространенным на острове Маргарита: сдает жилье туристам. Возможно, и мы сумеем выстроить там нечто вроде…

Записала Ольга ШТРАУС.

Фотографии Екатерины Рябикиной.