Свой дом как тюрьма

В Мариинске впервые суд применил наказание для подростка в виде ограничения свободы – «Домашний арест». Случай наиредчайший и для региона в целом.Поводом для судебного разбирательства стал факт угона подростком автомобиля (ч. 1 ст. 166 УК РФ) и покушение на кражу (снял со стоящего у обочины чужого автомобиля запчасти – предохранители, тумблера, фару, заднее стекло и прочее), в связи с чем и был задержан. Как переносит наказание несовершеннолетний?  Мы решили это выяснить.

I.

Перед поездкой в Мариинск нас везде предупреждали: 17-летний Леша, отбывающий наказание дома, вряд ли захочет о себе рассказывать. Ведь герой-то он со знаком «минус». Лешина мама – Нина Петровна – тоже выразила уверенность, что ее сын, увидев нас, будет молчать, как партизан на допросе. Да и вряд ли он дома утром сидеть будет: это время ему разрешено использовать по своему усмотрению.

Нина Петровна не считает своего сына испорченным парнем. Это по его дружкам, с которыми водился сын раньше, точно тюрьма плачет. Именно они и толкнули на преступление.

А Леша все переосмыслил. И думает сейчас об учебе: после закрытия вечерней школы, где парень учился в последнее время, надо идти в обычную – в девятый класс. Хотя с учебой у сына не ладится. Еле-еле на троечку. Но не потому, что в классе Лешу «затюкали» более бойкие ребята. Просто не было интереса к наукам. Один только предмет любимый – труд.

Этот предмет у Леши продолжается и дома. Уличный туалет сам смастерил, автомобиль-«копейку» из «металлолома» собрал. Так что теперь в их доме две машины: «Волга» отца и «само-

делка» Леши.

Сама-то Нина Петровна с мужем тоже академий не кончали. До недавнего времени жили в селе, работали на земле, но с развалом совхоза пришлось переехать в Мариинск. Работу (она хороший повар) Нина Петровна сразу нашла, только вот с жильем до сих пор проблемы: сначала снимали комнату в частном доме, а сейчас ютятся в собственном домике с одной комнатой и кухней.

За рассказом словоохотливой Нины Петровны мы не заметили, как подъехали к ее жилищу. Действительно, дом барачного типа больше похож на времянку, чем на постоянное жилье. Поэтому внутрь хозяйка постеснялась нас пригласить: «Тесно да и не прибрано». Однако нас интересовало другое – дома ли Леша, таков ли молчун, как все его охарактеризовали?

Вскоре из недр дома вынырнул светловолосый паренек.

– Ты и есть Леша?

Парень довольно приветливо улыбается. И хотя сейчас, в 10 утра, он еще толком не проснулся (спасибо, мы приехали – разбудили), но поговорить про жизнь готов.

Домашний арест, поясняет он нам, это необходимость соблюсти несколько условий. Самое тяжелое – не выходить из дома после 11 вечера. Для Леши в это время как раз самая жизнь начинается: девушки подтягиваются к дому, потусоваться хочется. А надо сидеть, как привязанному, весь вечер дома. Чем занять это время? Ну, ТВ посмотреть, ну «комп» загрузить, разве это жизнь?

– Неужели так тягостно дома? Общайся с девушками днем.

Судя по протяжному вздоху собеседника, мы очень далеки от понимания его проблемы. Тут вступила в разговор Нина Петровна:

– У нас Леша – готовый жених. Кто же дружит с девушками днем? А как же ночная романтика?

– Если бы сидеть дома хотя бы один вечер, – продолжает сам парень. – А то ведь целый месяц уже дома, а еще осень, зиму – всего 10 месяцев ограничения свободы.

Другие условия домашнего затворничества более мягкие: не выезжать за пределы территории Мариинского муниципального района, не изменять место жительства без согласия специализированного государственного органа, не менее двух раз в месяц приходить в уголовно-исполнительную инспекцию.

– И ты все это соблюдаешь?

Парень кивает в ответ. Мол, его ведь проверяют, как четко он выполняет предписания.

– Как же тебя угораздило пойти на преступление? Это была детская шалость?

– Нет, мальчишеского озорства во мне не было. Скорее любовь к технике, к машинам. Просил отца дать «Волгу» покататься хотя бы у дома. А он не дал машину.

– И ты позарился на чужую? Чем же привлекла угнанная машина?

– Доступностью. Я просто увидел незакрытую переднюю дверь… А так это была обычная «копейка». Угонять ее мысли не было. Хотелось прокатиться вкруговую и поставить на место. Думал, хозяин и не заметит.

– А ведь хозяин – ваш сосед. Наверное, выговаривал тебе потом за угон? А ты что чувствовал при этом?

– Сосед ни слова не сказал. А меня совесть мучила.

Судебный процесс вся семья вспоминает с содроганием. Сегодня хочется забыть, как ждали повестку в суд после многочисленных вызовов на допросы. Как целый год, пока шло следствие, мучились в ожидании возможного решения суда об определении Леши в спецшколу для юных правонарушителей. А потом был суд, который дважды откладывали из-за неявки свидетелей по делу. Как теперь выкинуть все пережитое из памяти?

II.

Понимает ли Леша, что наказание за проступок – это не только ограничение свободы? Сам факт судимости – это ведь пятно на всю жизнь.

Как выяснилось, парень уже переживает, как сложится его жизнь в дальнейшем: «Могут быть осложнения с поиском работы, со службой в армии».

– А ты хочешь пойти в армию?

– Конечно, хочу, – в интонации Леши чувствуется искренность.

Вообще «домашний арестант» производит на нас благоприятное впечатление. Как и его родители. После знакомства с этой семьей неясно одно: почему такие дети попадают на скамью подсудимых? Вот если бы из неблагополучной семьи, тогда понятно. А тут достаточно было всего лишь поддержать интерес подростка к автотехнике. Может быть, для таких, как Леша, нужно больше специализированных кружков, чтобы всю свою творческую энергию ребенок оставлял там, а не на улице?

– Да какие кружки у нас в Мариинске? – размышляет Леша. – Есть у нас тут «Юный техник» – типа дома творчества. Там мальчишки мотоциклы собирают. А мне неинтересно мото, только – машины. Вот я сам и собрал «Жигули». Запчасти у друзей позаимствовал, кое-что отец дал. Теперь на права осталось сдать. В январе 18 лет исполнится, пойду учиться на водителя.

III.

Мы ушли из этого дома с разными мыслями.

Если не «домашний арест», то какие еще меры воздействия могут быть в подобных случаях? Окажется ли эффективным наказание для Леши? Чем руководствовался суд, выбирая именно такую меру?

Алексей Бушуев, официальный представитель Мариинского городского суда, пояснил «Кузбассу», что суд учел степень общественной опасности содеянного (это ведь не убийство, не сбыт наркотиков и т.п.), условия жизни и воспитания подростка, уровень его психического развития и особенности личности, конкретные обстоятельства по делу.

Смягчающими факторами суд признал несовершеннолетний возраст подсудимого, признание вины, явку с повинной, погашение ущерба, мнение потерпевших, которые не настаивали на суровом наказании.

А всего за период с июля 2010 года по август 2011-го Мариинским судом за неправомерное завладение транспортным средством без цели хищения было вынесено семь обвинительных приговоров взрослым и несовершеннолетним. В основном наказание в виде лишения свободы назначалось условно с установлением испытательного срока. И только одного осужденного лишили свободы с отбыванием в колонии строгого режима в связи с рецидивом преступлений.

«Домашний арест», по мнению Алексея Бушуева и других компетентных людей, несмотря на целый ряд условий для осужденного, более легкий вид наказания в сравнении с другими, в том числе условным лишением свободы. Ограничение свободы – это не лишение свободы, а значит, негативных последствий при нарушении условий наказания для осужденного меньше. Одним словом, парень не сядет сразу в тюрьму, если его вдруг увидят после 11 вечера за пределами своего дома. Хотя лучше, как говорится, не нарываться.

IV.

Но Мариинск сам по себе может стать местом воспитания несовершеннолетних – он ведь известен не только как памятник русского зодчества, но и… тюрьмами для взрослых и детей. Привел ребенка на экскурсию в одну из колоний – и тот уже сто раз подумает, как себя вести, чтобы не угодить за решетку.

Впрочем, Оксана Демина, начальник отделения по делам несовершеннолетних ГУВД Мариинска, майор полиции, не совсем согласна с нами. Да, уже водили школьников по колониям, однако нужные выводы делают далеко не все. «А что показывать в детской колонии? – разводит руками Оксана Викторовна. – Какой уж там особый негатив? Пятиразовое питание, обычная жизнь в корпусах, где тепло и чисто. Государство заботится о детях, даже если они преступники. Правда, на некоторых юных экскурсантов производят впечатление железные решетки. Но большинство на это внимание не обращают».

Как считает О. Демина, если уж водить по колониям детей («Будешь себя плохо вести – попадешь сюда»), то иногородних. А у своих, мариинских, вид тюрьмы примелькался: выйдешь за огороды, за обычную школу и… наткнешься на тюремный забор. Какое тут диво?

Гораздо более эффективны для несовершеннолетних правонарушителей походы по местам красивым. Например, исторический музей ежегодно организует сплавы на три дня. Среди обычных мариинцев участвуют в сплавах и «питомцы» Оксаны Викторовны. 17 несовершеннолетних, состоящих на учете, и осужденные, уже сплавлялись по реке. После таких походов ребята ведут себя по-другому.

Отделение ПДН и Лешу не оставило без внимания. В свое время и ему предлагали ради интереса вместе с группой ребят посетить одну из колоний. Но тот категорически отказался. Нынешним летом обещали помощь в трудоустройстве – через молодежную биржу труда. А еще можно было направить в военно-патриотический лагерь, где армейские условия из таких, как Леша, взращивают настоящих парней – мужественных, ответственных. Но и от этих вариантов сын Нины Петровны отказался.

Что же, это его право. А что касается обязанностей, то тут условия, как пояснила Демина, жесткие: если комиссия придет к Леше на дом и хотя бы в 11 часов 5 минут не обнаружит его где положено, то это засчитывается как нарушение. После двух нарушений выносят предупреждение, а после трех – ходатайствуют перед судьей о пересмотре ранее принятого решения. Вплоть до лишения свободы.

P.S. По просьбе самого парня, отбывающего наказание, и его мамы их имена изменены.

Елена ЩЕРБАКОВА.