Вдоль по Томи, в наскальной галерее…

В Кемерове завершилась международная научная конференция «Наскальное искусство в современном обществе». Она посвящена 290-летию научного открытия Томской писаницы.Ученые-археологи, художники, искусствоведы, специалисты музейного дела из России, Казахстана, Азербайджана, США, Норвегии, Австралии собрались, чтобы обменяться мнениями о проблемах и перспективах изучения и сохранения памятников древнего искусства.Одним из заметных событий конференции стала экспедиция ее участников на Тутальскую и Новоромановскую писаницы. Эти камни с наскальными рисунками пока не музеефицированы – там еще идут археологические работы. Но вполне вероятно, что в самом ближайшем будущем эти объекты войдут составной частью в музей-заповедник «Томская писаница».

«Ура!» или «Увы…»?

Какие эмоции должна вызывать эта новость? У специалистов-исследователей, похоже, настороженное опасение. Ведь массовый приток туристов к древним памятникам очень быстро способен разрушить сам этот памятник.

Рис Биван из Тасмании (Австралия) рассказывал про опыт своей страны. Там к скалам, запечатлевшим древние петроглифы, допускаются ТОЛЬКО специалисты. Мотивировка таких строгостей звучит примерно так: это место научных изысканий. В генетическую лабораторию, где загадки генома расшифровывают, туристов ведь толпами не водят? Вот и сюда незачем.

Однако исследователи из республик бывшего СССР придерживаются иной практики. Профессор Алексей Рогожинский из Алматы считает: наскальное искусство – достояние всего народа, а значит, каждый житель имеет право на доступ к подлинному искусству своих предков. Что не отменяет, конечно, проблем сохранности памятника…

В рамках конференции была развернута даже специальная шутливая выставка – на ней представлены фото «наскальных надписей», оставленные нашими современниками, типа «Здесь был Вася». Впрочем, защита от вандалов – лишь одна сторона проблемы, и, возможно, не самая страшная. Профессор Ольга Советова (Кемерово) с неменьшей тревогой говорит о проблеме документирования петроглифов. Что правильнее: сохранять под лишайниками или расчищать от наступления живой природы наскальные рисунки? Как быть, если возмутительную практику «дорисовывания» применяют сами исследователи?

Вообще массовый интерес к первобытному наскальному искусству выдвигает на первый план и иные вопросы. Например, проблему интерпретации рисунков. Ведь это послание, которое дошло к нам из глубины тысячелетий, требует не просто датировки. Но и расшифровки смысла. А еще (что не менее важно!) эстетической осмысленности «прочитанного»…

«Томская писаница» — наше все

Человеку, который впервые приехал в Кемерово, местные жители непременно зададут вопрос: «А на Томской писанице уже были?» Этим памятником (действительно, выразительным, справедливо – мирового значения, заслуженно – музеем федерального уровня) в Кузбассе привыкли гордиться. И, пожалуй, не меньше, чем углем. Его показывают иностранцам, его ангажируют для самых торжественных праздников. И не случайно даже даты двух величайших открытий (месторождения каменного угля Кузбассе и древних петроглифов на Писаных скалах) практически совпали и по времени. Оба открытия принадлежат экспедиции под руководством исследователя Сибири Д.Г.Мессершмидта, проведенной в 1721 году.

А музей-заповедник «Томская писаница» был создан в Кемерове в 1991 году по инициативе академика А.И Мартынова. Примерно тогда и началась «мода на все первобытное»: начиная от экскурсий на Писаные скалы и кончая использованием архаичных образов лосей и древних лодок в современном искусстве.

С наивным вопросом: «Зачем современному зрителю нужны эти смешные, нелепые фигурки первобытных лосей, примитивных лодок, древних охотников?» – я пристаю к участникам конференции. Пожалуй, наиболее точный ответ получаю от искусствоведа из Омска Владимира Чиркова:

«Классические системы изобразительного искусства (академизм, реализм и пр.) накопили колоссальную усталость от эксплуатации. Высказывания в этой системе координат стали настолько привычны, что перестали волновать. К ним притупился интерес! Более того. Авангард начала ХХ века тоже уже себя исчерпал, им пресытились еще быстрее. Как и поп-артом, как и следующим вслед постмодернизмом… На волне этой «усталости от переэксплуатации» возник интерес к истокам, к архаичной культуре. Человек ведь не может жить без духовного начала! А истоки, что понятно, тут же принимаются идеализировать, романтизировать (это, мол, нечто не замутненное, не испоганенное цивилизацией…). Хотя у нас в Сибири, где сосредоточено самое большое количество памятников первобытного искусства, этот интерес подогревался еще и великими археологическими открытиями, чему в немалой степени способствовала хозяйственная деятельность человека. (Строительство Братской и Саяно-Шушенской ГЭС, которые увели под воду целые районы, заставило археологов громко заявить о ценности наскального искусства).

Вторая причина возникновения бурного интереса к археоарту – наступление цивилизации. Цивилизация обесценивает вещи, а самое страшное – она обесценивает человеческую личность. Посмотрите, как деградировал жанр портрета – портреты сейчас никто не пишет! Более того, из изобразительного искусства вообще вымывается антропоцентричность. Это страшно. Ведь всегда в центре внимания художника был человек. А посмотрите на работы художников середины 90-х-2000-х годов: там человека нет.

Но ведь художник – он как локатор, чувствительнейший прибор, фиксирующий настроение времени. Современный художник (и в особенности – художник Сибири) обращается к архаике как к чему-то подлинному, настоящему. В этой жажде настоящего, подлинного и заключается зрительский интерес и к первобытному искусству, и к древним образам в искусстве современном».

Есть, я думаю, и еще одна причина, по которой современному человеку важно воочию прикоснуться к «дыханию тысячелетий». И для кузбассовцев эта причина актуальна особенно.

Затерянные «во глубине сибирских руд», мы остро нуждаемся в «системе привязок». К географической местности. К своему месту в истории. Без этого невозможно уютное существование в космосе вечности. Высеченные на скалах картинки убеждают нас: тут – место обжитое, тут – не ты первый, не ты последний, твоя жизнь закреплена тысячами невидимых судеб, растянувшихся на тысячелетия.

На багги за стегозаврами

Игорь и Валентина Романовы из Красноярска – владельцы частной арт-галереи. Их интерес на научной конференции – налаживание контактов с художниками, искусствоведами, менеджерами музейного дела. Между прочим, они с восторгом рассказывают коллегам о ближайшей выставке, которая состоится в их галерее. Это – находки археолога-любителя, а по первой специальности – художника-камнереза Сергея Краснолуцкого из города Шарыпово.

Все свои деньги, заработанные от продажи изделий из камня-серпентенита, этот художник тратит на… археологические раскопки. В его коллекции есть экспонаты, рядом с которыми «Парк юрского периода» просто отдыхает. Например, одна из последних находок Краснолуцкого – скелет стегозавра. Смотрю на фотографии, которые показывают Романовы, и вздыхаю: как часто мы стремимся в далекие дали, чтобы подивиться заморским диковинкам! И не знаем, не видим те сокровища, которые лежат под боком…

Петроглиф лося на Тутальской писанице и лодка, изображенная пикетажем (выбивкой в скальном грунте), – одни из последних находок кемеровских археологов. Нам показали их с гордостью и тайной уверенностью: здешние скалы таят еще немало подобных открытий.

Вопрос: кому они достанутся? Специалистам для изучения? Или – массовому зрителю для аттракциона?

Директор музея-заповедника «Томская писаница» Валерий Каплунов не стал уходить от острых вопросов:

— Внутренний туризм – направление, которое сегодня следует всемерно развивать. И кузбассовцам есть чем привлечь потенциального зрителя. У нас же уникальное сочетание всех компонентов: познавательный туризм, красоты природы, отдых и… экстрим!

Если все пойдет, как задумано, эти два места – Тутальская и Новоромановская писаницы – войдут в состав нашего музея-заповедника. Понятно, здесь будет необходимо провести все мероприятия по сохранности памятников: грамотно музеефицировать, провести отвод охраняемой земли, устроить пешеходные дорожки и прочее… И мы планируем устраивать экскурсии для любителей экстрима прямо с нашей базы, с Томской писаницы. Зимой – на квадроциклах, летом – на багги (уже приобретен один такой автомобиль).

Не следует бояться «нашествия неграмотных туристов»: большая наука и аттракцион для широких масс вполне могут уживаться рядом, надо просто умело использовать все уровни подачи материала. А также не жалеть сил и средств для грамотной охраны памятника (охраны во всех смыслах – от качественного забора с видеонаблюдением до привлечения квалифицированных реставраторов).

К слову сказать, все это у нас сейчас в Томской писанице и делается. Да, это деньги. Если бы не средства федерального бюджета, если бы не помощь областных властей, мы бы вряд ли осилили такие траты.

Что же касается «попсовых» развлечений… Поймите, без них современный музей тоже существовать не может. Да, мы проводим праздники на территории Томской писаницы, это привлекает массового зрителя. Назову две цифры: лет пять-шесть назад норма ежегодных посещений была порядка 30 тысяч. Сейчас – порядка ста тысяч в год. Это – деньги, которые помогают нам развиваться. Мы купили, к примеру, катер (а это почти миллион рублей!), купили багги, думаем о строительстве гостевых домиков в деревне Писаная… Короче говоря, наши массовые «игры и забавы» позволяют нам частично обеспечивать свои потребности собственным заработком.

При этом я прекрасно понимаю: все это – только оправа к той жемчужине, которой является сам памятник наскального искусства.

Плотное сотрудничество с археологами Кемеровского госуниверситета, Сибирского отделения РАН, Сибирской ассоциации исследователей первобытного искусства не даст нам об этом забыть…

Ольга ШТРАУС.

НА СНИМКЕ: Новоромановская писаница вызвала немалый интерес участников конференции.

Фото Юлии Емец.