Жгучие чужие деньги

Банально, но точнее не скажешь: жизнь кемеровчанки Галины Юрьевны в буквальном смысле раскололась на две части, после того как она совершила злодеяние.

Преступление

Об этом преступлении «Кузбасс» писал в октябре прошлого года. Бывший главный бухгалтер одной из кемеровских компаний, специализирующейся на оптовой торговле углем, за год работы, с 2008-го по 2009-й, похитила у нее более 11 миллионов рублей. В обязанности главбуха, кроме всего прочего, входило подтверждение экспорта товара для налоговой инспекции и оформление документов, необходимых для возмещения из бюджета налога на добавленную стоимость. Это обстоятельство она и использовала…

Недостача вскрылась после проведения аудиторской проверки в конце 2009 года. Состоялся суд. Он наказал виновную лишением свободы сроком на четыре года в колонии общего режима. И вот уже три месяца, с января нынешнего года, она содержится в юргинской женскойколонии № 50. Там мы с нею и встретились.

Я хотела понять, как мог человек образованный (два высших образования, педагогическое и экономическое), говорящий по-французски, занимавшийся научной деятельностью, «дойти до жизни такой»? Как мог сам довести себя до такого крутого изгиба в судьбе?

Наказание

Она ждала нас на крыльце одного из корпусов, где велели начальники.

Женщина средних лет с приятным, доброжелательным лицом мыслящего человека. Немножко усталая, немножко грустная. На злодейку и оторву из телесериалов уж точно не похожая. Заключенную в ней выдавала только бирка с номерком на «форменном» темно-зеленом халате да белый платочек на голове, подвязанный сзади: в таком наряде «щеголяют» все, кто отбывает наказание в колонии.

Оценив внешние качества, с ходу выдававшие в собеседнице личность, далекую от преступного мира, я задала единственный подходящий в этой ситуации вопрос:

— Как вас угораздило-то?

— Да сама не знаю, — начала свою грустную историю Галина Юрьевна. – Я ведь и человек-то верующий. «Не укради, не убий…» — заповеди знаю.

По словам заключенной, она была опытным специалистом, с большим стажем работы в качестве главного бухгалтера. Сначала трудилась в Новокузнецке, в одной из угольных компаний. Потом переехала в Кемерово. И здесь тоже нашла работу у угольщиков. В частной фирме, которая принадлежит людям из Турции и специализируется на экспорте угля. Проработала там год, а потом все завершилось позором, следствием, судом и «колючей проволокой».

— Я изначально понимала, что совершаю преступление. Но оправдывала себя, считала, что руководство фирмы обходится со мной несправедливо. Ведь я для них вернула из бюджета – абсолютно на законных основаниях, используя свои знания, — многие миллионы рублей. И мне казалось, что моя заработная плата не соответствует тому объему, который я выполнила. Платили мне 40 тысяч рублей ежемесячно. Для угольных фирм это маленькая зарплата. Вот я и разработала схему «обогащения». Если в двух словах – вывела деньги за пределы расчетного счета предприятия. Мне казалось, что беру практически свое. То, что мне недодали. А после того, как выявилось совершенное мною хищение, я уволилась. Понимаете, соблазн слишком велик… Когда я еще в Новокузнецке работала в угольной структуре, вокруг меня были очень богатые люди. Да и сама я не бедствовала — и за границей часто бывала, и жила неплохо. А когда переехала в Кемерово – все стало рушиться. Появились кредиты, которые с моей зарплаты невозможно было вернуть. Только за ипотечный на квартиру надо было платить 28 тысяч рублей каждый месяц, да еще и автокредит я взяла…

-И что, позволило вам хищение часть проблем решить, хотя бы на первом этапе?

— Нет. Я не все деньги смогла и получить, не то что потратить. Удалось обналичить только часть, 30 процентов от всей суммы. Но как только они оказались у меня на руках, грянула проверка, разоблачение – и я их вернула в качестве компенсации ущерба. Так что не использовала ни копейки.

Мне не сказали, каким образом обнаружили недостачу. Но в первый же день, как я только узнала, что приостановлены все операции на счетах фирмы, пригласила все руководство, представителей из Турции и призналась: «Вы можете никуда не ходить, никого не искать, это сделала я». Я пыталась с ними договориться, чтобы не обращались в правоохранительные органы. Но они не пошли мне навстречу.

Вдохновение  за решеткой

Сначала был СИЗО. Сейчас Галина Юрьевна вспоминает, как ей было жутко впервые переступить порог этого учреждения. Но оказалось, что везде – жизнь, везде люди. Никто ее ни в одной камере ни разу не обидел. А в январе перевели в колонию. Тогда даже и облегчение почувствовала, вроде твердая почва под ногами появилась: «Вот отсюда я домой через несколько лет выйду!»

И здесь ей, по ее словам, живется вовсе неплохо. Если, конечно, не учитывать то, что приходится существовать в рамках установленного режима. Работает в швейном цехе, зарплату начисляет работницам, подругам по преступным ошибкам. Когда-то ей 40 тысяч в месяц не хватало, теперь получает две тысячи, из которых еще и за казенные харчи высчитывают, но она и этому рада. Занимается на досуге художественной самодеятельностью – поет песни и читает со сцены стихи собственного сочинения. Говорит, стихотворческий талант, оставленный где-то в юности, казалось, навсегда, здесь проявился у нее снова.

Наказание в виде лишения свободы, по словам Галины Юрьевны, ей много дало. Хотя можно было, на ее взгляд, и поменьше получить: поскольку вину она осознала полностью, надеялась на условный срок. Однако суд решил иначе… Сейчас она уверена в себе, в том, что никогда больше ничего подобного не совершит. Что не хочет больше попасть за колючую проволоку. «Да и нехорошо это! Чужие деньги, они и есть чужие…»

Точка сдвига

Где произошел тот сдвиг в сознании, после которого порядочная женщина, жена, мать переступила черту, за которой забыла и о заповедях, и о принципиальности? На эти вопросы она и сама сейчас пытается найти ответ. Может, корни кроются в нелегком детстве – когда мама была вынуждена одна тянуть семью, а Галя, смотря на нее, изо всех сил старалась быть успешной?

Она всегда училась хорошо, после окончания школы сразу поступила в Кемеровский государственный университет. Рассчитывала стать учителем. Занималась наукой. Пыталась даже диссертацию написать. Но началась перестройка, наука, как ей показалось, стала никому не нужной. Ученая степень уже не предвещала ни головокружительной карьеры, ни достойных доходов.

— Кандидатскую я не защитила, — вспоминает Галина. — Пошла работать оператором ЭВМ. Вскоре в руководстве поняли, что я что-то умею и соображаю, и пригласили в бухгалтерию. Опять училась в вузе. Два года отработала бухгалтером в энергетической отрасли, потом перешла в угольную. Меня ценили, недостатка в предложениях по трудоустройству я не испытывала.

Расплатились все

Совершая преступление, она, конечно, не думала о том, что наказание настигнет не только ее саму, но и ее близких. Однако это произошло. Каждый из них в той или иной степени пострадал.

За стенами колонии у Галины Юрьевны остались больная мать, сын, бывший муж, друзья и долговые обязательства по кредитам.

Мама ее – инвалид второй группы. Страдает сахарным диабетом, практически лишилась зрения.

— Эта история ее совсем добила, — грустит дочь. — Недавно ее ко мне на свидание привезли. Я была в ужасе от того, с каким трудом она шла по коридору, держась за стены.

Не отказались от преступницы сын и друзья. Они, по словам Галины Юрьевны, взяли на себя выплату ее долгов по кредитам. Но и у них к сегодняшнему дню средства уже иссякли. Сейчас она пытается через банк продать злосчастную «ипотечную» квартиру. Чтобы вернуть долги.

Кстати, сама она ожидала, что от нее вообще все отрекутся. И когда пришло первое теплое письмо от подруги со словами «Бог тебе судья… мы тебя ждем», была просто потрясена. А потом пошли письма и от других.

— И сын от меня не отказался! – радуется Галина. – Он сейчас живет в Новокузнецке, снимает квартиру. Планировал жениться, но теперь они с невестой решили отложить свадьбу на четыре года, чтобы я на ней присутствовала.

Единственный из близких, кто не смог Галине простить содеянного, — ее муж.

— Мы прожили с ним 25 лет. Отметили серебряную свадьбу, а когда все это случилось, началось следствие, допросы, он подал на развод…

— Я все понимаю, — говорит она сейчас в свое оправдание. – Слаб человек, меркантилен. Больше никогда чужого не возьму.

К слову, в тот день, когда мы встретились с этой женщиной в колонии №50, там как раз проходило заседание областной комиссии по помилованию. Свои ходатайства подали несколько осужденных, но раскаявшегося главбуха среди них не было. Оказалось, что, по существующим правилам, обращаться в эту комиссию можно только в том случае, если человек отбыл не менее половины срока наказания. Галине Юрьевне этого момента ждать еще долго…

Фото Кирилла Кухмаря.