Областная газета
«На Заводюка москвичи ходят!»
На антрепризные спектакли я вообще-то хожу редко, но пропустить ЭТОТ было невозможно. В «Территории любви» (постановка Владимира Панкова по пьесе Майкла Кристофера) вместе с Еленой Яковлевой, как раз в эти дни отметившей свой юбилей, играл Андрей Заводюк.
— Андрей, после вашего отъезда в Москву это – первый визит в Кемерово?
— Нет, восемь лет назад приезжал сюда на два дня. А с гастролями – да, впервые.
— Сердце екало?
— Конечно! Ведь у меня здесь целая жизнь прошла. Столько сил сюда вложено, здоровья, времени… Кемеровский театр драмы – это моя альма-матер, я же монтировщиком сюда пришел.
— Да, я помню, как в одном своем интервью вы рассказывали: «После школы я в себе засомневался и не пошёл в театральное, а поступил в политехнический институт на инженера строительства дорог. Учился-учился, а однажды проснулся и сказал себе: «Хватит!» Решил пойти в любое место, где можно быть рядом с артистами. Сначала отправился в цирк – готов был за тиграми и слонами навоз убирать. Там был выходной день, и мне сказали: «Приходите завтра». Потом пошёл в театр музыкальной комедии, где мне сообщили: «Мест нет, никого не берём». А через дорогу был драматический театр, где требовался монтировщик. Меня взяли, и я был безмерно счастлив. На следующий день вместо института вышел на новую работу». Потом вы «доросли» до помощника режиссера, потом Виктор Ильин, режиссер, переехавший из Кемерова в Грозный, сманил вас с собой, предложив там ставку артиста… В 1990-м вы вернулись обратно в Кемерово, и тут уже Борис Соловьев, тогдашний худрук театра, просто избаловал вас роскошными ролями: и Астров в «Дяде Ване», и Пимен, и замечательная работа в «Селе Степанчикове»…
— Именно так все и было. Из 25 спектаклей репертуара Кемеровской драмы я был занят в 24. Играл каждый день.
— А как созрело решение уехать?
— Что-то копилось, наверное, как это обычно копится. Сейчас я понимаю, что это, наверное, был кризис среднего возраста: когда понимаешь, что какое-то место под солнцем уже завоевано, а поглядишь вокруг – и мир тебе кажется глупым и бесконечным. Такое чувство, знаете, как некоторым чеховским героям присуще: не то чтобы разочарование в жизни, но… Но понимаешь: надо ее кончать, эту жизнь, или начинать новую. Все сначала.
-Это было страшно: в 36 лет, в Москве, без специального актерского образования начинать все сначала?
— Конечно. Я, правда, уже в это время учился в ГИТИСе на третьем курсе. Но в общем – да, из Кемерова я ехал в никуда. Ни работы, ни жилья… Начались какие-то бесконечные показы в театрах, поиск своего места.
— То есть вы уехали именно потому, что считали, будто здесь, в Кемерове, уже всего достигли, добрались до потолка?
— Да, мне казалось так. При том, что я очень люблю этот город, что здесь у меня много друзей, работа…Но мне казалось, что все, что я буду делать, будет повтором уже случившегося. И я уехал, не раздумывая.
— Сейчас в Москве у вас существует какое-то землячество? Там ведь много наших артистов – Андрей Панин, Евгений Гришковец…
— С Гришковцом мы регулярно передаем друг другу приветы: при том, что очень редко пересекаемся вживую, но все время помним друг про друга. Мы ведь и в Кемерове общались много, до посинения, помню, спорили, какой театр лучше. Он тогда уже свою «Ложу» продвигал, показывал «Как я съел собаку». Я кричал: «Твоя «Ложа» — это поток твоего самосознания!», он кричал: «А ты свои тряпки раскрашенные нацепишь и ходишь там между колоннами, кривляешься!». Сейчас мы – друзья.
— Вам, наверное, не раз доводилось слышать, что в определенном ракурсе вы очень похожи на артиста Сергея Маковецкого. Только вы – красавчик неописуемый, а он, прямо скажем, так себе мужчинка… Вам это сходство помогает или мешает?
— Спасибо! Ну, да, приходилось, конечно, про наше сходство слышать: только не помогать, не мешать оно не может. Похожи да и похожи.
— Вы – заслуженный артист Чеченской республики. Как в вашей биографии случилось это звание? Жить с «клеймом» заслуженного чеченца в современной Москве не сложно? Позвольте напомнить еще одну цитату из вашего старого интервью: «Когда мы переехали в Грозный, я был очень молод. Мне было интересно жить в непривычной обстановке. Тёплый климат, фрукты-овощи круглый год и магазины, в которых можно было купить в неограниченном количестве коньяк, крымские вина, в то время, когда во всей стране свирепствовал сухой закон…
Однажды я куда-то торопился, поймал машину. И водитель заговорил со мной на чеченском языке. Я извинился, сказал, что не понимаю. У меня была борода, и он ошибочно принял меня за чеченца. Он довёз меня, высадил и даже не взял денег. На прощание сказал: «Послушай, русский, скоро мы вас всех убьём». Тогда я не придал этому значения. Подумал, вдруг человек не в себе. Только потом вспомнил. В какой-то момент как будто раздался какой-то щелчок. Будто кто-то дал отмашку – начались русские погромы, и каждую ночь происходили страшные события. Один раз ночью я курил на балконе и увидел, как по улице с криком бежит женщина со вспоротым животом. Тут я понял, что нужно спасать себя и семью. Мы уехали».
— Чечня – это тоже целая жизнь…
А звание я получил не так давно: были Дни Чеченской республики в Москве, нас, всех, кто когда-то играл в Грозненском театре, собрали. И президент республики вручил мне это звание.
-Андрей, расскажите про вашу личную жизнь. Знаю, что в Кемерово вы приехали на день раньше, чтобы повидаться с друзьями. Это кто?
— Это – замечательная актриса Кемеровского театра драмы Света Царева, это – Элеонора Венцковская, это Наталья Голосова, библиотекарь Дома актера. Мы замечательно посидели, вспомнили молодость.
— А про личную жизнь в Москве? Вы здесь оставили столько поклонниц, всем интересно, что у вас сложилось там.
— Моя личная жизнь в Москве с самого начала была связана с работой, с театром. С моим сыном Никитой, которого я забрал из Кемерова, чтобы мальчик окончил столичную школу и поступил в столичный вуз. Ему сейчас 24, он уже окончил Московский университет печати, и мы защитили оксфордскую диссертацию на тему переводной литературы, ее продвижения на русский рынок. Он учился на специальности «менеджмент книжного бизнеса».
— Такой гуманитарный, читающий мальчик?
— Да, таким вот получился, при том, что у него долгое время тройка была по литературе, хотя к Наталье Юрьевне в библиотеку СТД он ходил, что-то такое мы с ним читали ночами… А потом в нем что-то щелкнуло – и он стал читать. Сам. И с отличием окончил университет. Сам. Книжным бизнесом он сейчас не занимается, потому что работу в этой сфере (да еще такую, чтобы за нее прилично платили!) в Москве найти крайне сложно. Но он сам прошел три тура очень жесткого собеседования и сейчас – начальник отдела рекламы в международной компании, связанной с металлообработкой. Безумно ему все это нравится, он с головой погрузился в работу, семь дней в неделю там пропадает.
— То есть ваша семья сейчас – это вы и ваш сын, мужской такой дом?
— Да, мы живем вдвоем. Пока. Но, думаю, скоро настанет момент, когда он скажет: папа, мне надо жить одному. Когда он скажет об этом, мы займемся каждый своей личной жизнью всерьез.
— Ваш репертуар в театре имени А.С. Пушкина – это и Гоголь, и Чехов, и современная драматургия. Недавно, знаю, по вашей инициативе там был поставлен спектакль «Крейцерова соната», где вы сыграли роль главного героя. Почему такой выбор материала? Вам близка эта тема?
— И вам она близка! Разве нет? Что может быть интереснее, чем отношения мужчины и женщины? Что такое брак вообще? Драматург Елена Исаева, с которой мы очень дружим, сделала, на мой взгляд, замечательную инсценировку… Да что рассказывать? Вы лучше приезжайте в Москву и посмотрите, я вам дам свои координаты, позвоните, проведу на спектакль.
— Вы можете назвать себя сегодня преуспевающим москвичом?
— Отнюдь нет! Но с гордостью могу сказать: я – любимый и известный театральный артист Москвы. Столичный зритель «на Заводюка» ходит.
— Андрей, а правда, что у вас сейчас есть даже свой киноагент?
— Конечно. Агент должен быть у каждого нормального артиста. Он занимается раскруткой, занимается твоим продвижением в кино…
— И вы ему платите из своего кармана?
— Разумеется, а как иначе?
— А как вы его нашли?
— Это она меня нашла. Маша Кржанская. Увидела меня на каком-то спектакле, подошла с таким предложением: я хочу быть вашим агентом, хочу, чтобы вы начали сниматься в кино. Лет шесть тому назад это было…
— И появилась сериальная раскрутка, появились деньги… А сейчас вы уже можете назвать себя узнаваемым актером?
— Не знаю. Но в любом сериале я уже сниматься не буду. Недавно от двух проектов отказался – просто очень не понравился материал. Да и времени нет. Занятость в театре, даже в двух (в Минске идет «Женитьба», и я регулярно туда мотаюсь, в академический театр имени Якуба Коласа). Кроме того, Владимир Панков собирается снимать полнометражное кино по пьесе Елены Исаевой «Подворотня», буду занят на съемках (продюсирует эту работу Владимир Меньшов). Наш новый художественный руководитель Евгений Писарев (кстати, любимый режиссер Олега Павловича Табакова) приступил к репетициям спектакля «Много шума из ничего» — я там играю Леонато и параллельно – Родольфа в «Мадам Бовари»… Работы хватает.
Добавим: а нам, обитателям провинции, эта востребованность талантливого земляка добавляет чувства гордости и –почему-то! – уверенности в себе. Не так страшны эти столицы, как про них говорят…
Андрей Заводюк
Сейчас он – известный московский артист, любимый и взыскательными столичными театралами, и режиссерами популярных телесериалов («Таксистка», «Ранетки», «Шпионские игры» и пр.).
А еще десять лет назад – актер Кемеровской драмы. Причем актер,
которого зрители помнят до сих пор.
Я лично знаю несколько человек, которые
при одном имени – Заводюк — закатывают глаза
и предаются восторженным ахам.
Он уехал из Кемерова в 36 лет. В таком возрасте
не начинают сценической карьеры, не бросаются на штурм столиц. Но он – попробовал. И у него –
все сложилось. Почему? Как? Об этом (и не только) наш разговор в гримерке после спектакля.
