В тихом омуте…

Бессмысленной жестокости в тихой жизни кузнечан, кажется, не должно было бы быть места. Мещане, служилые люди, купцы, по определению, люди законопослушные и богобоязненные. У всех есть работа, семьи, какой-никакой достаток, ходят в храмы, молятся, исповедуются и причащаются. Никто не неволит, не унижает. Россией можно только гордиться – страна разгромила Бонапарта и верховодит в самой Европе… Но безмятежной идиллии у кузнечан не получалось. Независимо от социального положения, от бесправных солдат до зажиточных купцов, некоторые из горожан совершали деяния, которые и современных потребителей криминальных хроник удивят своей жестокостью. Мы приведём только некоторые примеры.

Вот что было известно И. С. Конюхову, составителю «Кузнецкой летописи». В 1835 году в доме уважаемого чиновника, почтмейстера Василия Плотникова было обнаружено тело его жены, «зарезанной в детородный член» и с изрезанными внутренностями. Кузнецким Джеком-потрошителем оказался канцелярский служащий, некий Зуев, совершивший изуверство «с согласия и ведома мужа». Какие мотивы двигали садистами, летописец не сообщает, но кару для них судьи подобрали весьма щадящую: непосредственный исполнитель – Зуев был бит кнутом и за «неспособностью к работе» (инвалид-с) сослан на поселение, подальше от Кузнецка. Муж-душегуб лишён чинов (горе-то какое!) и тоже сослан подальше. И тогда наш суд был самым гуманным в мире.

Другое изуверство произошло, согласно И. Конюхову, в 1845 году. Погибла дочь Гаврилы Пылсинова, которая была до смерти забита плетью местным мытарем – служителем питейных сборов М. Плотниковым. Произошло это в бане, а соучастником по делу проходил мещанин В. Тихонов. В наказание оба преступника были биты плетьми и сосланы на перевоспитание. Мотивы преступления и в данном случае летописцем не указываются; можно только предполагать, какие страсти кипели в сердцах этих кузнечан, дошедших до демонского исступления.

Данные случаи исключительны по жестокости. При этом нужно учесть, что убийства, описываемые автором «Кузнецкой летописи», происходили в городке численностью менее трёх тысяч жителей. Чем объяснить такую суровость нравов? Ещё за столетие до появления печально знаменитых новокузнецких киллеров, что-то было неладно в нашей «консерватории», да и в стране в целом: печальные повествования Н. Лескова, М. Салтыкова-Щедрина, Глеба Успенского – тому свидетельства.

В криминальной части повествования Конюхова (а он оставил для истории самые тяжкие преступления, кражи, например, не упоминает вообще) можно легко выявить определённую тенденцию. Жертвами преступников становились или семейные пары («мастеровой Сыскин удавлен в избе на постели, а жена убита орудием…»), которых лишали жизни в собственных домах во время ограбления, или женщины и «девки», гибнущие от душегубов как бы без видимых причин. Но о некоторых причинах мы всё же можем догадаться, если рассмотрим демографическую ситуацию, сложившуюся в Кузнецке к середине XIX века. Летописец сухо сообщает, что на 1866 год в Кузнецке душ мужского пола было 1507, а женского – только 1287. Вот так: потому что на десять девчонок по статистике 11,7 ребят.

Среди криминальных происшествий можно выделить один трагический случай, который непосредственно связан с темой предпринимательства. Подобные истории будут очень непривычны для тех, кто хотел бы увидеть в прошлом один бесследно растаявший «золотой век». Согласно воспоминаниям старожила Кузнецка Г. В. Куртукова, в городской тюрьме служил охранником некий Михаил Васильев. От своих сослуживцев-солдат он отличался отчётливой предпринимательской жилкой. Этот служилый организовал оригинальный бизнес: он собирал в солдатской столовой оставшиеся после еды куски хлеба и менял их у местных жителей на молоко. Хлеб шёл на корм скоту, а молоко Васильев продавал товарищам по службе. Думаю, особым уважением такая коммерция не пользовалась, но от неё всем была очевидная польза.

Однажды этот Васильев стоял на страже и услышал шёпот заключённого, который подзывал его к себе. Охраннику говорить с арестантами не положено, но любопытство взяло своё, и солдат услышал очень интересное бизнес-предложение: напильник в обмен на золото. Предприимчивый солдат не стал отмахиваться от услышанного, как сделали бы многие его коллеги, привыкший к хитростям зеков, а пообещал помочь, но с условием – информацию вперёд. А то передаст напильник, а награды не получит. И что потом – начальству жаловаться? Обрадованный узник сразу всё рассказал: золото спрятано у дороги на деревню Есауловку, на конском кладбище, под черепом одного из павших животных.

Дождавшись конца смены, М. Васильев бросился искать в указанном месте, и действительно, в одном из конских черепов в кожаном мешочке были спрятаны золотые монеты. Но своего обещания Васильев не сдержал – зачем ему неприятности с законом? Что чувствовал обманутый заключённый, представить нетрудно.

Дальше у хитрого солдата всё пошло как по маслу. Удачно женился на дочери местного священника (невеста была уже с ребёнком) и тем самым приобщился к местной элите. Сокровище пустил в дело с умом: построил в центре Кузнецка, на базарной площади, магазин и стал торговать разными полезными товарами. Быстро разбогател, построил ещё несколько магазинов, стал уважаемым в городе человеком.

Но это только первая часть истории. Вторая, как нетрудно догадаться, началась с прибытия в Кузнецк обманутого каторжника, который то ли отбыл наказание, то ли бежал. Вернувшийся «кредитор» решил взыскать долг сторицей, он долго искал обманщика, расспрашивая по пивным и харчевням о случаях внезапного обогащения. Вскоре какой-то местный житель ему указал на М. Васильева. Искатель справедливости сначала сомневался: прошло много лет, и тот роковой разговор состоялся в полутьме, но всё же решился действовать и открыто явился к купцу в дом.

«Здравствуй, помнишь тюрьму? Помнишь конский череп, золото?» — начал разговор бродяга. «А-а-а, узнаю! Какой гость пришёл! Катя, накрывай на стол!» — не растерялся Васильев. Такой поворот, возможно, показался гостю попыткой хозяина очистить перед ним совесть и искупить совершённую подлость; бедолага-каторжник, судя по всему, так и не научился не доверять людям и клюнул на приманку. Васильев же не поскупился на угощение, особенно на спиртное, но одновременно приказал своему работнику топить баню. Когда гость от выпитого смежил очи, туда его и отнесли. Далее многодетный отец и уважаемый член общества отрубил спящему голову, а тело изрубил на куски и сжёг в печи. Пепел и кости Васильев смешал с навозом и выкинул.

Вскоре эта история стала известна кузнечанам: работник Васильева, соучастник убийства, проболтался «по пьяной лавочке». Все рассказывали друг другу страшную новость, следствия, однако, так и не было проведено – ни заявления, ни трупа, зачем суетиться? Тут бы и поставить точку в истории, однако у неё было продолжение. Вскоре, буквально через несколько месяцев после убийства доверчивого арестанта, Михаил Васильев умер. Делами стала управлять жена, но не справилась и через несколько лет разорилась; всё имущество семьи Васильевых было описано и продано.

Бизнес по-кузнецки может быть и таким.