Количество любви

Народная артистка России Лидия Цуканова недавно отметила очередной юбилей. По театральной традиции, к таким событиям обычно приурочивают бенефисы. Но тот премьерный спектакль, что состоится в честь Лидии Цукановой в марте, сама она бенефисным не считает. Может быть, из-за названия. «Восемь любящих женщин» — где тут бенефисная роль?Впрочем, роль жены главного героя Габи, которую будет играть Цуканова, наверняка станет одной из самых заметных. Просто потому, что она по-иному, не выкладываясь на все сто процентов, работать не умеет. Считается, что только такая самоотдача и приносит весомые результаты. Но – где брать на это силы?Вот об этом наш разговор с примой Кемеровского областного драматического театра.

— Жизнь какая-то пошла унылая: ни ярких событий, ни пышных праздников. Лидия Николаевна, поделитесь опытом: в чем вы сегодня черпаете радость жизни?

— В чем? Ну, от солнышка, наверное, надо подпитываться. Я вообще человек, к депрессиям склонный. Но вот встаю утром (а просыпаюсь я рано, иногда еще до звонка будильника собака наша, Ники, приходит меня будить), плесну себе в глаза холодной водой, обязательно посмотрю в зеркало (это такой непременный ритуал), улыбнусь себе и скажу: ты – самая красивая, самая талантливая, самая здоровая, у тебя все будет хорошо! А если еще на улице, как сегодня, солнышко светит, весной пахнет, то и вообще праздник какой-то!

— Я знаю, что у вас три внучки. Причем зовут их по-особенному. Устинья, Анисья и Агафья. И мать их Василиса. Меня всегда интриговало: кто такие чудные имена девочкам выбрал?

— Началось с Шокина (мужа Лидии Николаевны – Евгения Сергеевича, актера Кемеровской драмы, народного артиста России. – Прим. Ред.). Когда Василиса была еще у меня в животе, он все спрашивал: «Ну, как там наш Васька поживает?» То есть имя родилось раньше ребенка. Мы ведь не знали, мальчик будет или девочка. А вообще Василисой звали мою бабушку. И когда дочка появилась на свет, решили: пусть и будет Васей! Когда ее регистрировали в ЗАГСе, там очень удивились: последний раз, говорят, в 1941 году девочку таким именем записывали.

Надо сказать, она и сама, пока была маленькой, очень стеснялась своего имени. Плакала, что ее то «Прекрасной», то «Премудрой» дразнят, Асей себя просила называть… Но однажды к нам в театр приехал столичный режиссер Владислав Дружинин и так искренне восхитился ее именем, что она его как-то сразу приняла, полюбила. И вот, как видите, даже дочек своих они назвали в этой традиции. Исконными, забытыми, старорусскими именами. Кстати, Василис потом вокруг появилось немало: у нас в подъезде так девочку назвали, еще одну знакомую…

— А когда выбирали имена внучкам, смотрели на их значение? И еще любопытно: как-то эти значения сказываются на их характерах? Они разные, ваши внучки, столь одинаково причудливо названные?

— Конечно. Устинья (это означает «справедливая»)  у нас вообще девочка-загадка. Она очень замкнутая, скрытная и этакий, знаете, наблюдатель со стороны. Всегда такой была. Сейчас ей 14, но даже в садике, помню, сядет в уголок и внимательно за всеми наблюдает, а что у нее там варится в голове – бог весть! Анисья (что значит «благотворная», ей скоро будет пять), напротив, очень открытая, жизнерадостная, солнышко такое. Может ни с того ни с сего подбежать, обнять: «Бабушка, я так тебя люблю!» И у Агаши (что означает «любимая») есть уже свой характер. Она, по-моему, хитрющая и настырная. Ребенку 11 месяцев, еще не ходит, но уже до всего добирается сама. Любимое занятие – вытаскивать книги со стеллажа. Опасно же! Скажешь ей строго: «Нельзя!» Она так оглянется, улыбнется, плечиком пожмет – и опять за свое.

— Наверное, в семье растет книгочей. Знаете, я однажды увидела вас на улице – столько детей! В коляске – малышка, за руку – Анисья держится и Устя где-то рядом. Умилительное зрелище. Внучки для вас – тоже источник радости? Или это, скорее, напряг? Вы вообще-то с которой из трех плотнее всего дружите?

— Я – строгая бабушка. Хотя… Мне все кажется, что мать слишком много младшим позволяет, а вот Устю я, наоборот, защищаю от ее требований. Так что у нас тут такой баланс справедливости.

Раньше больше всего была дружба с Устей, она всегда охотно у нас оставалась, Аниська – нет, той маму надо. Но вот сейчас она подросла – и тоже охотно остается у нас. Даже своего рода соревнование у них идет – кому ночевать у бабушки-дедушки. Пятница – любимый день, после школы, садика – к нам на выходные.

— И чем вы с ними занимаетесь?

-Если у меня есть вечерний спектакль в пятницу – меня непременно дожидаются, чтобы вместе что-нибудь постряпать.

— Вечером?!

— Да-да, после девяти. Это тоже такой уже ритуал. Анисья очень любит возиться с тестом, что-нибудь такое месить, лепить… Приходится затевать пироги.

В выходные можем вместе мультики смотреть – я, кстати, их очень люблю, особенно наши старые, советские, или настоящие диснеевские. «Белоснежка и семь гномов», «Аленький цветочек»…

— А девочки не требуют – «да ну это, давай лучше про Лунтика!»?

— Про Винкс.

Еще мы любим вместе в куклы играть, что-нибудь шить-вязать для них, домики устраивать. А Евгений Сергеевич – рисовать, он у нас по художественной части. Хотя, справедливости ради, надо сказать, что не все так идиллически. Напряга, конечно, тоже хватает. Особенно когда которая-нибудь заболеет – я вообще паникерша, сразу огорчаюсь ужасно… А недавно был случай: Шокину пришлось целый день сидеть с двумя младшими – вся семья была занята, у всех какие-то неотложные дела… Вечером собрались на кухне, вижу – он очень устал. И в то же время вдруг так светло, с радостью, говорит: «Но это же наши девочки!» Так что радостью, конечно, от них подпитываешься.

— Лидия Николаевна, а с возрастом жизнь становится богаче или беднее? Я, понятно, не про доходы спрашиваю…

Но вот занятость в театре, наверное, меньше. Доходят ли руки до каких-то других дел, любимых занятий, предаться которым раньше было недосуг?

— А знаете, с возрастом-то времени свободного больше не становится. Да, занятость в театре, казалось бы, стала меньше, ролевой багаж уже не тот… Но если подсчитать – вот в декабре я была занята в 12 спектаклях, в январе – в 9. Если брать названия, я работаю семь спектаклей на большой сцене и пять – на малой.

— Так это фактически весь ваш репертуар! Вам коллеги не завидуют?

— Думаю, что бывает. Раньше было больше. Не так, конечно, как в страшных историях про закулисье рассказывают: козни, месть… Нет, такого не бывало. Но вот это чувство, когда подходишь к доске распределения ролей и видишь там сплошь чужие фамилии, а своей нет… Это не зависть даже, а какая-то горечь, обида, с которыми крайне трудно справиться. Я это знаю по себе.

— Вы пришли в театр с амплуа «лирическая героиня». Переходить на возрастные роли комических старух с такими данными сложно: характерным актрисам в этом смысле проще. Вот и в последнем спектакле «До встречи.ру» самая нежная, самая лиричная, самая успешная в любви героиня – ваша.

— Да я готова пробовать любые роли! Но, наверное, действительно не все можешь. Я же не могу по фактуре сравниться с Людмилой Васильевной Галкиной, например. Или со Светланой Царевой. Есть роли (и очень хорошие!), которые написаны специально для актрис такого объема, такого масштаба, такого амплуа. Мне с ними не тягаться.

— Знаете, а мне из последних работ очень нравится ваша Голда в «Поминальной молитве». Этот ее финальный монолог (довольно длинный, трудный для восприятия) – как зал его слушает! Затаив дыхание. Тут начинаешь понимать, что значили в истории русского театра великие трагики. Вообще, как способен пробирать до костей сильный трагический монолог.

— Я тоже люблю эту роль. Там есть и юмор, и драматизм. И хотя в этом спектакле у меня всего четыре сцены, там есть что играть, есть, где раскрыть свои данные.

Хотя мне, например, очень нравится работать и в спектакле «Дорогие мои бандитки». Вам, я знаю, он не нравится…

— Спектакль – нет, не нравится. А ваша роль там интересно сделана. С этим сорванным учительским голосом, где вы все время как бы верещите, визгом разговариваете. Смешно получилось.

— Это режиссер подкинул такую краску, у него у самого мама – учительница…

— А вы чему-нибудь учитесь у своих героинь?

— То, что приходится играть на сцене, надо достать из себя, найти какие-то свои сходные переживания, раскопать их… Иногда что-то нафантазируешь себе, а оно вдруг раз – и сбывается в жизни. Так что можно и накаркать.

А учение у своих героинь? Это все равно как сказать про книгу, про литературный персонаж – вы чему-нибудь научились у тех, про кого прочитали? Наверное, да.

— Знаете, я сейчас вспоминаю вашу Марию в спектакле «Живы будем – свидимся» и (одновременно!) ваши бабушкинские заботы. Есть что-то одинаково самоотверженное в том, как вы ведете обе эти роли: на сцене и в жизни.

— Ну да, природа одна. Просто говоришь себе: есть такое слово – «надо»! Вот надо, чтобы 13-го числа, в день рождения, на столе стоял торт «Наполеон», испеченный по моему рецепту. Надо! Это традиция, это обязательная принадлежность праздника. Так было с Василисой, потом с Устиньей… И можешь не можешь, хочешь не хочешь, а встаешь к печке и печешь эти коржи хотя бы и ночь напролет. Надо!

— Моя дочь в таких случаях говорит: «До чего же силен в человеке материнский инстинкт!»

— Это правда. Тем и живы.

Фото

Федора Баранова.