Русская душа Каёко-сан и ее сибирские воплощения

Помнится, когда-то с директором центра Ириной Холкиной мы много говорили на эту тему. В самом деле, представьте себе судьбу юного одаренного музыканта из провинции. Пока он «Моцарт в коротких штанишках», им восхищаются, его посылают на конкурсы и фестивали. А подрос, пришла пора профессиональной реализации – и жизнь оборачивается своей темной стороной. Где выступать? Где гастроли, контракты, переполненные залы? Где (элементарно!) заработать на достойную жизнь? Конечно, есть детские музыкальные школы (иди преподавать), есть какие-никакие оркестры… Но, положа руку на сердце, согласитесь: та ли это перспектива, ради которой маленький человек сутки напролет проводил за роялем или скрипкой? Тот ли уровень планки, на которую он нацеливался?

Выравнивание «стартовых возможностей» таланта из столицы и провинции – дело долгое и очень непростое. Чтобы оно увенчалось успехом, твердит Ирина Холкина, нужна система работы. И время. Собственно, все 19 лет, что существует возглавляемый ею центр, он и занимается созданием такой системы. И вот, похоже, заполнена еще одна ячейка этой сети.

Главной прелестью проекта явились, понятно, совместные выступления Каёко-сан и наших музыкантов. Важно подчеркнуть: не просто на одной сцене, в одном концерте (хотя это тоже важно), но – в совместных номерах. Всю свою программу Каёко-сан пела в сопровождении ансамбля русских народных инструментов «Сибирь» из детской музыкальной школы № 10 (г. Прокопьевск).

Это поразительно! Музыканты знают, как непросто достичь точного совместного звучания. А здесь на репетиции и сыгровку отводилось всего-то несколько часов. Но эффект превзошел все ожидания. Может, потому, что репертуар Каёко состоял преимущественно из… русских романсов? Сама певица, впрочем, склонна объяснить этот феномен высочайшим уровнем мастерства наших исполнителей. К слову сказать, специально к ее приезду композитор из Прокопьевска Анатолий Шелковников написал вокализ «Колыбельная». Его она тут же разучила и исполнила в концертах. Более того, это произведение так понравилось вокалистке, что она пообещала включить его в свой постоянный репертуар.

Кто же она такая, эта необычная Каёко?

Выходец из аристократической семьи (ее тетя преподавала математику детям японскогоимператора, отец – известный юрист, муж – дипломат, много лет служил в России, сейчас работает в министерстве торговли Японии). Каёко окончила вокальный факультет музыкального института в городе Осака и дипломный курс Московской консерватории. Стажировалась в Санкт-Петербурге. Между прочим, там ее педагогом по вокалу была Надежда Малышева, в свое время – концертмейстер великого Шаляпина. Каёко, неплохо говорящая по-русски, с замечательным юмором и душевностью рассказывала об их уроках: «Разучивали романс «Нет, не тебя так пылко я люблю», и она говорит: это же вальс! Вот давай покружимся. Встала. А самой – 90 лет! Но я не могу танцевать вальс так, как она. А она кружит и говорит: «Вот так мужчина танцует и вспоминает свою любовь, потом смерть, уход всего самого нежного, что у него было…»

Интерес к русскому романсу, по ее признанию, возник случайно. Каёко ехала в поезде и услышала по радио музыку, которая напомнила ей французский шансон, но была еще более прелестна, необычна. Спросила: «Что это?». И когда ей объяснили, заявила: «Я буду это петь!».

И поет. Выступает с ведущими оркестрами России, концертирует и в нашей стране, и в Британии, Египте, Румынии…

Пользуется огромным успехом. Неудивительно. И дело не только в пряной экзотике, хотя есть особый, дополнительный эффект в том, когда знакомые романсы звучат с ярким японским акцентом – это заставляет увидеть привычное в неожиданном ракурсе. Но есть еще один момент. Истории любви, которые есть практически в каждом русском романсе, Каёко передает с глубочайшим психологизмом. «Старый муж, грозный муж» в ее трактовке превратился в настоящий спектакль, где героиня – разухабистая, циничная халда, а нежная «Ночь светла» — в щемящую историю разлуки…

Впрочем, окончательно в Каёкину завороженность русской культурой я поверила, когда она рассказывала, как навещала музей-заповедник «Пушкинские горы». После концерта в Белове организаторы повезли показать Каёко настенную роспись, выполненную в детском центре творчества палехскими мастерами. Ахая над шедеврами лаковой миниатюры, увеличенными до размеров настенных фресок, Каёко вспоминала: «Представь, Ольга-сан, я видела, как Пушкин «Евгения Онегина» начал писать! Черновики, да. И рисунки его рукой. ЕГО! А я ведь пою арии из «Евгения Онегина»…

Дочь Каёко-сан, начинавшая карьеру пианистки, вынуждена была от нее отказаться: переиграла руки. Сейчас она стажируется в Нью-Йорке, в фирме, торгующей музыкальными инструментами. «С каждым годом моя девочка становится все старше. А я – все моложе, — смеется Каёко. — Так что сейчас мы говорим, что уже я – ее ребенка!».

Она и впрямь ведет себя с детской непосредственностью, покоряя окружающих восторженной открытостью. После концерта: «Я влюбилась в ваше юное дарование, Алешеньку-сан. Я хочу забирать его с собой в Японию!» Или на банкете: «Обожаю русскую кухню! Что это – шашлык? О-о, мне, мне, мне! А я дома умею варить борщи и делать блинчики».

Зато к работе Каёко относится с чисто японским тщанием. До сих пор ВСЕ свои концерты записывает на диктофон, чтобы после в Осаке продемонстрировать их своему педагогу Хероми Окада. И разобрать ошибки. «Ей уже 81 год, но она до сих пор учит меня вокалу», — с уважением говорит Каёко.

А музыканты «Сибири» во главе с художественным руководителем Михаилом Долматовым с почтением внимали ее методике работы.

Общественную деятельность Каёко Амано реализует в рамках японского агентства культуры и японской федерации музыкантов. Одновременно она является членом Российского музыкального общества. Кстати, такая включенность певицы в общественно-музыкальную жизнь позволила кузбассовцам значительно удешевить финансовую стоимость нового проекта. По сути дела, «Юные дарования Кузбасса» вышли здесь на самоокупаемость. Продажа билетов на концерты окупила питание-проживание вокалистки и ее проезд от Москвы и обратно. «А из Японии до Москвы мне билет не надо, у меня бесплатный, за бонусы, за то, что много летаю», — пояснила Каёко.

Но не только этой выгодой, понятно, славен ее первый (пока!) визит в Кемеровскую область. Чем же еще?

— Перспективами, причем вполне конкретными, — говорит Ирина Холкина. – В июне у нас в Кузбассе состоится один из туров знаменитого вокального международного фестиваля «Берлинская жемчужина». Это нечто вроде «Евровидения» для юных исполнителей. Сейчас спрос на эстрадный вокал велик, как никогда. Спрос рождает лавинообразное предложение. Создается иллюзия: эстрада – это «попса», петь «попсу» просто. Прошедший у нас в Кузбассе минувшей весной конкурс «Песенка года» выявил: в этом жанре требуется выработка новых четких эстетических критериев. Фестивали уровня «Берлинской жемчужины» тому способствуют. Но попасть на его финал можно только через систему национальных конкурсов. А мы сейчас, я имею в виду губернаторский культурный центр «Юные дарования Кузбасса», получили лицензию на право проведения отборочных туров на всей территории Сибири, от Урала до Дальнего Востока. Воспользуемся ею.

В жюри тура, который состоится в июне, приглашена Каёко-сан. Она уже дала согласие. Возможно, после его проведения для лауреатов откроются новые варианты гастрольных поездок, будущих стажировок… Ведь в сфере культуры и исполнительского искусства все, как правило, делается на личных связях.

Впрочем, упрочение дружбы с Каёко-сан – только одна из «первых ласточек» нового проекта. В планах культурного центра – такие же выступления юных дарований Кузбасса с маэстро из Канады, Германии, Японии, намеченные на сезон 2010-2011 годов.

А залог того, что они не останутся без последствий, – недавний тур наших юных танцоров и музыкантов из Прокопьевска по 13 городам Франции. Там тоже начиналось все с концертов в Кузбассе французских аккордеонистов…