Версии исхода
В предисловии к этому биографическому исследованию сказано: «Ровно 100 лет назад в Ясной Поляне произошло событие, которое потрясло весь мир. Восьмидесятидвухлетний писатель граф Л.Н. Толстой ночью тайно бежал из своего дома в неизвестном направлении. С тех пор обстоятельства ухода и смерти великого старца породили множество мифов и легенд… Известный писатель и журналист Павел Басинский на основании строго документального материала, в том числе архивного, предлагает не свою версию этого события, а его живую реконструкцию…».
Очень точно сказано. Действительно, у Басинского нет вариантов версий «а почему он так поступил?», но есть подробное цитирование воспоминаний всяческих очевидцев (начиная от родственников, друзей, репортеров-«папарацци» до дворовых людей и случайных собеседников). Параллельно, точнее, углубляясь в историю семейных отношений, автор подробно анализирует психологические расклады, характер семейных взаимоотношений, даже диагнозы двух супругов – Софьи Андреевны и Льва Николаевича. В результате перед нами встает полная картина этого безумного поступка. Поступка, являющегося только частью айсберга больших, неразрешимых проблем.
В сущности, каждый из читателей на основании этого скрупулезного (и при этом очень увлекательно написанного!) исследования может сделать свой вывод о причинах ухода Толстого из Ясной Поляны.
На мой взгляд, это АБСОЛЮТНО безумный (а потому – неприличный вследствие нездоровых причин) шаг. Уверена: граф Толстой перед уходом страдал серьезным психическим расстройством. Иначе откуда это таинственное бегство (он, дрожа от страха, что Софья Андреевна его «застукает», полчаса отсиживался в каретном сарае, ожидая, когда будут готовы лошади).
Впрочем, настоящим нервным расстройством (на грани умственного помешательства) страдала, похоже, и его жена. В книге впрямую об этом ничего не говорится, но ее постоянные попытки суицида (то она бежит топиться в пруду, то бьет себя молотком в грудь, приговаривая «разбейся, сердце!») поясняют многое.
Оно и верно: трудно сохранить ясность ума, более сорока лет выдерживая постоянные причуды графа. Чего стоит хотя бы его требование раздать все имущество бедным, а самим переселиться в «простой дом» («все мущины семьи в одной комнате, а женщины в другой») и жить «своим трудом». Каким? Мало того, что никто, включая самого графа Толстого, не обладал никаким достойным ремеслом, способным прокормить семейство. Но при этом на руках у Софьи Андреевны (вечно беременной, к слову) находилось еще 8 человек детей. Младшие – груднички, старшие – дочь-невеста и сын-студент. Понятно, что никто из членов семьи не принял идеи папа всерьез.
После чтения книги Басинского вообще начинаешь сомневаться в мыслительной мощи Толстого. Художник он был поистине великий. Но как мыслитель? Не случайно все последователи его идей имеют какой-то несколько юродивый характер.
Вообще Толстой-философ с его любимой мыслью про необходимость «опрощения» лучше всего проиллюстрирован воспоминаниями Поливановой, жены директора известной московской гимназии, куда граф приехал устраивать своих сыновей Илью и Льва. Его спросили: «Неужели и правда он, автор «Анны Карениной» и «Войны и мира», отрекся от своих художественных произведений и не будет больше писать ничего подобного? Как же возможно лишать общество такого счастья?» На что Толстой спокойно ответил: «Если я делал гадости, неужели должен всегда продолжать их делать? Вот я в юности цыганок посещал, шампанское пил, неужели опять должен все это проделывать?»
Все эти бредовые выходки, красиво названные в позднейшем литературоведении «нравственным переворотом», имели место в самые зрелые годы его жизни – в возрасте «вокруг 50». Представляю, во что они трансформировались к 80…
И еще, насчет собственных версий по поводу «ухода». По-моему, ему просто осточертело жить в качестве «главной персоны страны». Захотелось испытать – каково это, пожить «невидимкой», никому не известным простым стариком? (Подобные варианты судьбы он не раз представлял себе, описывая, к примеру, житие бывшего императора Александра, ставшего старцем Федором Кузьмичом). Ну вот – испытал. Счастья, впрочем, это не принесло. Ни ему, ни его близким.
Самая удивительная пятилетка
Владимир СУХАЦКИЙ. «Неизвестный Кемерово», Музей-заповедник «Красная Горка». Кемерово, 2010 г. 250 с.
В нашей рубрике мы почти не представляем книг местных авторов. Но для этой невозможно не сделать исключение. Да, у нее мизерный тираж – всего тысяча экземпляров. Да, она распространяется преимущественно централизованно – по школам и музеям… И все же она заслуживает того, чтобы о ней рассказать подробнее. Чтобы те, кто наткнется на нее в библиотеке, не отмахнулись от этого фолианта – а-а, мол, обычная «юбилейная продукция»! – а задержались, всмотрелись, вчитались в удивительные факты нашей с вами истории. Истории автономной индустриальной колонии «Кузбасс», существовавшей в Кемерове с 1921-го по 1926 год.
Знаете ли вы, например, что мост через Томь колонисты начали строить уже в 1925 году (а достроили только в 1952-м)?
Что в 20-х годах в голодном и холодном Щегловске в самодеятельном театре ставили пьесы Бернарда Шоу и даже… балетные спектакли! Эти и другие факты щедро рассыпаны в книге, состоящей из отрывков писем, архивных документов и бессчетного количества редких (порой – опубликованных впервые!) фотографий.
Труд Сухацкого сложно оценивать – остаются одни восклицательные знаки. Однако чтобы читатель понял характер книги – вот несколько цитат, почти без выбора:
«Электричества в Кемерове было так мало, что его едва хватало для шахт… Саймон Ган нашел во Владивостоке американскую турбину «Дженерал Электрик», которая пролежала много лет на морском дне. Корабль, доставлявший турбину в царскую Россию, потопили японцы. Ган привез турбину в колонию. Анна Прейкшас».
Или вот: «Как только земля подмерзла, достали зимнюю одежду. Они ходили в огромных войлочных сапогах на босу ногу. Головы прятали под большими меховыми шапками, а поверх домотканой одежды надевали шубы кожей наружу, а мехом внутрь… Мужчины грубо шутили, что, наверное, эти шапки сшиты из убитых собак. Рут Кеннелл».
А вот летние забавы: «По воскресеньям тут все выглядит, как в Рокэвэйе. Куча людей плещется в воде: мамы, папы, детишки, шахтер и служащий, и – поверите ли – очень немногие одеты в купальные костюмы. Большинство купающихся голые! Том Баркер».
«Прежде шахтеры работали в четыре смены по 6 часов, Пирсон сделал три. После каждой – двухчасовой перерыв на дегазацию. Он сократил количество рабочих в бригаде и в два раза увеличил норму выработки. Вместо взрывоопасных ручных керосиновых ламп шахтеры стали использовать электрические… Но было еще одно новшество – это американский стиль работы – без перерывов и болтовни. Русский горный мастер лишь изредка спускался в шахту. Мой отец рубил уголь вместе с рядовыми шахтерами. Анна Прейкшас».
Варианты счастья
Олег ЗАЙОНЧКОВСКИЙ. «Счастье возможно», роман нашего времени. М.: АСТ, Астрель, 2010, 317 с.
Олег Зайончковский с его новым романом «Счастье возможно» – один из шестерки финалистов «Русского Букера-2010». Наверное, этот выбор не случаен: у Олега есть своя интонация, есть тексты (например, повесть «Сергеев и городок»), которые давно уже стали широко популярными в узких кругах. Да и книги его издаются достаточно обильно…
Строго говоря, новый, «букеровский», его роман нельзя назвать некой вершиной, возвышающейся над средним уровнем добротной современной русской литературы. Скорее, он укладывается в традиции этой самой литературы.
Сюжет прост и незамысловат. Герой, писатель, от которого ушла жена, со стоическим спокойствием переносит это обстоятельство, гораздо более озабочиваясь другим: способностью сочинять свою прозу, ожиданием момента, когда «пойдет»…
В промежутках (так кажется), между делом, автор проговаривается и о своих психологических проблемах, о малозначащих событиях жизни, встречах со случайными людьми, которым он тут же придумывает биографии или какие-то интересные «эпизоды жизни». Забавно, что читатель, вслед за автором, отлично понимает: этого не было, но вполне могло бы быть…
Самое приятное при чтении романа: настроение оптимизма, присущее автору даже при описании самых тоскливых минут жизни. Второй приятный момент: ощущение кажущейся легкости, как это сделано. И третье – забавное открытие, которое полезно сделать каждой женщине, имеющей мужа творческой профессии. Оказывается, жены нужны писателям только в качестве любовниц. Без родной и привычной женщины писателю тоскливо, но «моя проза и Тамара совершенно не выносят друг друга», признается Зайончковский. Поэтому он выбирает третий путь: умудряется жить в одиночестве, сохраняя приятельские отношения и с экс-женой Тамарой, и с ее новым мужем – преуспевающим бизнесменом, довольствуясь редкими встречами со своей бывшей…
Правда, развязка романа абсолютно неожиданна. И она полностью оправдывает название книги.
Ольга ШТРАУС
Областная газета
