На собственной шкуре

— Ладно, хватит, они уже замерзли, — пожалел мужиков, съехавшихся со всех углов области, начальниксельхоздепартамента Олег Третьяков.

— Замерзли? Да их прибить мало, — огрызнулся его первый зам Владимир Артамонов, на мгновение прервав свою гневно-педагогическую тираду…

Шла вторая часть облсеминара; октябрьский ветер, резкий и холодный, заставлял поплотнее запахивать плащи-куртки и надвигать на глаза кепки; спрятаться в чистом поле было негде, разве что за тремя тракторами с плугами да чизель-культиваторами, которые символизировали прошлое и настоящее растениеводства Кузбасса.

Дело в том, что нынешней осенью, готовя поля к следующему году, некоторые хозяйства начали пахать землю. По словам Артамонова, это преступление или, в лучшем случае, глупость, ведь система земледелия, которая начала складываться в Кузбассе еще в 1991 году, это mini-till  и no-till – минимальная и нулевая обработка земли. Именно благодаря ей и достигнуты в области серьезные результаты, и даже в условиях нынешнего сурового года ожидается урожай на уровне 1,3 миллиона тонн, а урожайность с 12-14 центнеров дошла в последние годы до 19-21 и даже 24 в 2009 году в среднем по области! При сокращении потребления удобрений области удалось остановить сокращение плодородия…

Правда, в связи с тем, что площади посадок кормовых культур уменьшаются из-за сокращения областного стада, нет должного севооборота и нужных предшественников. При правильном севообороте бобовые культуры с мощной корневой системой сами рыхлят почву, но теперь на полях преобладают зерновые культуры без зернобобовых, «неглубокие» обработки привели к переуплотнению почвы и засорению полей сорняками. Один из них – злостный сорняк пырей. Кроме того, весенняя влага не уходит в глубину, как ей положено, и это мешает началу весенне-полевых работ.

Вот и решили в некоторых хозяйствах, вспомнив старину, вернуться к плугу…

Выход из ситуации, по Артамонову, в глубоком рыхлении, но ни в коем случае не отвальными плугами, которые выворачивают глину и нарушают выровненность почвы, достигаемую годами. Рыхлить нужно рыхлителями, без отвала, оставляя все пожнивные остатки на поверхности. При солнце, при влаге они сохраняют влагу в почве и быстро перегнивают, улучшая плодородие. Да и с пыреем бесполезно бороться отвальной обработкой. Это как страусу спрятать голову в песок и думать, что все исправится. Так недолго и похоронить накопленное плодородие…

— Да, — горячился Артамонов, — пахота помогала избавляться от пырея в те годы, когда была культурная вспашка с предплужниками. Предплужник срезал запыреенный слой – сорняк этот не растет глубже 10 сантиметров – и заваливал его землей. Но в хозяйствах давно не осталось предплужников, и пахота не то что не уничтожает сорняк, но и размножает его, разнося по полю. Выход один: гербициды сплошного действия, которые все убивают. Другое дело, что c гербицидами мы не научились еще работать как следует. Выбрать правильную дозу, правильную фазу развития вредных растений – когда оно растет, а не когда рост прекратился и питательные вещества вместе с ядом не идут к корням. Вот корневая система и не погибает. Это называется нарушением сроков обработки…

— За миллионы лет, — нервничал, —  накопили каких-то 20 сантиметров плодородного слоя, а теперь хотим вывернуть глину наверх! Разве можно идти против природы?! Надо работать, вести земледелие в согласии с природой. Зачем этот пахотный горизонт ворочать?

По полю шли трактора. Первый — с плугом, выворачивая жирные ломти черной земли, делая ровную поверхность похожей на море. Потом, рядом, уже с чизель-культиватором, клыки которого проникали глубоко в почву, рыхля невидимый слой, подрезая, но не переворачивая слой верхний…

Мужики смотрели, переговаривались, думали…

Это очень напоминало то, как набивают колбасы. Очень большие колбасы – длиной шестьдесят, диаметром почти три метра и весом в 200 тонн. Но вместо фарша было зерно, хоть можно такую «колбасу» набивать и сенажом.

Зерно из бункера-накопителя через трубу сыпалось в штуковину, немного похожую на большую мясорубку, иначе упаковочную машину, и через нее набивалось в трехслойный полиэтиленовый рукав прочностью в 240 микрон, внутри черный, снаружи белый. Тракторишко, к которому была прицеплена упаковочная машина, то и дело продвигался вперед, оставляя позади себя все более увеличивавшуюся «колбасу». Народ толпился вокруг, переваривая увиденное, тыкал пальцами в колбасный бок, переговаривался…

Потом на вопросы отвечали и представители двух украинских заводов-производителей, привезших новую технологию на кузбасскую землю, и Валерий Землянский, директор СПК «Элита» в Топкинском районе. Именно «Элитой» были закуплены упаковочная и распаковочно-погрузочная машины производительностью под 180 тонн зерна в час (три тонны в минуту!) и бункер-накопитель. Все про все в разных комплектациях от двух до трех миллионов рублей.

По словам производителей, при закладке зерна влажностью 14 процентов оно может храниться в рукавах до двух лет, а в условиях упаковки при повышенной влажности в течение двух-трех месяцев без проблем ждать «очереди» к сушилке.  Не нужно тебе строить ни элеваторы, ни зернохранилища, и, по расчетам, которые украинцы сделали с учетом цен Кемеровской области, экономия при хранении в течение шести месяцев составляет 8 миллионов рублей на 10 тысяч тонн зерна…

По словам опять же производителей, технология используется больше тридцати лет не только в Аргентине, Канаде и Германии, но и на Украине, в Беларуси, Казахстане и южной части России, но в украинской обертке стоит в два-три раза дешевле, чем при покупке в более далеких странах. А еще, по их словам, пленка после того, как из нее извлекут зерно, годами может использоваться в силосных ямах, а еще…

Один из крупных фермеров, оценивая увиденное, сомневался:

— Для мелких хозяйств она дороговата,  хотя, по-доброму, как раз для мелких и нужна. Если фермер держит 40 коров, то ему нужно таких три упаковочки сенажа, и будет кормить круглый год. Но вряд ли денег хватит. Если бы создали что-то на паях, приехали, раз – одному, раз – другому, то, конечно… Еще у нас народ такой, что ему надо все пощупать. Один тыкнет, другой тыкнет, а потом туда поступит влага, и может получиться внутри костер… Я бы построил за эти деньги крытый ток и улыбался. И вообще — если я сегодня молочу зерно с влажностью 25 процентов, то сушилку на полный ход пускаю, зерно на выходе 18, сыплю в склад, и оно досохнет… У нас в Сибири нужен крытый ток и сушилки. Может, в Казахстане или на Алтае не так. А у нас за такие деньги можно и сушилочку, и крытый ток сделать…

Мужики чесали головы и недоверчиво предполагали:

— Да ее же будут вороны долбить, мыши грызть и люди дырочки ковырять…

Но оказалось, что на Украине для безопасности «колбас» принято подвешивать на видном месте двух-трех дохлых ворон, а от мышей рыть вокруг канавку да заполнять ее известью… На что народ радостно решил, что и от горожан да односельчан хорошо бы рядом подвешивать пару-тройку особо любопытных…

А Землянский радовался, что при нехватке зерноскладов и глубоком недоверии к элеваторам хозяйство за недорого решило проблему хранения урожая. Грозился попробовать набивать «колбасы» зеленой кормовой массой и тогда, говорил, вы мне еще и завидовать будете…

Кстати, на Украине, оказывается, технику для изготовления «зерновых колбас» уже дают в аренду. А в прошлом году, когда из-за кризиса покупательская способность села оказалась на нуле, завод-производитель даже создал передвижные бригады, которые мотались по республике, оставляя на полях некрупных фермеров, не имеющих собственных зернохранилищ, 200-тонные «колбасы»…

Поднять голову от земли, посмотреть, чем живут другие, куда ушла агронаука, обсудить увиденное, сверить свой опыт с опытом тех, кого уважаешь, кто многие годы работает в том же самом сельском хозяйстве – разве этого мало?

Хотя, конечно, им, хозяевам, никто не указ. Как решат, так и будет.

Игорь АЛЁХИН.

Фото автора.

Топкинский район.