Особый случай.Чья здесь хата с краю?

I. … Дом Гордылевых последний на улице Степной. Стоит у развилки дорог. Если поедешь по одной, то попадешь в село Ариничево, а другая тянется до поселений Гурьевского района. Поэтому проезжающие нередко останавливаются у дома Гордылевых: спрашивают, как лучше добраться до нужного адреса. А кто-то попросит у хозяев и воды напиться. Они выносят, не жалко.

Каких только неожиданных гостей не перебывало у Гордылевых! Это сейчас, считай, у каждого свой транспорт. Да и автобусы между населенными пунктами курсируют по расписанию. А раньше из того же села Красное (оно в семи километрах отсюда) в другое село пешком добирались. В разном состоянии. В том числе и нетрезвом. До крайнего дома Гордылевых еще как-то могли дойти, доползти, а дальше – ни в какую… Лаяла собака, выходили на студеную улицу хозяева, слышали ослабевшие голоса:

– Пожалуйста, помогите, спасите…

Помогали. Не замерзать же человеку на морозе!

Александра Васильевна, работавшая почтальоном, многих знала в лицо. Да и Геннадий Власович, он управляющим отделением был, тоже знал.

Протрезвев, вечерние или даже ночные гости благодарили хозяев и убедительно просили не распространяться об их «визитах». И в семье скандал будет, и вообще смеяться над ними станут.

Гордылевы обещали. И до сих пор не называют имен тех, кого спасали. Деревня не город: на одном краю аукнется, в другом услышится. И понесется… Хотя Кокуй, где живут Гордылевы, считается не деревней, а поселком Краснинской сельской территории. Но это официально. А в народе Кокуй – деревня. В переводе Кокуй – зеленая юрта. Юрт здесь не видно, а вот зелено вокруг круглый год. Тайга неподалеку, а в ней сосны, ели всегда зеленые. Рассказывают, что в тайге разные люди работают. Может, и этот бедолага, что сейчас за окном, тоже из тайги? Или сам оттуда ушел, или «ушли»?

В общем, разные мысли напрашивались в ожидании, пока приедут за этим человеком, разберутся, кто он и откуда.

А звонили Гордылевы и в ближайшее село Ариничево, где находится специалист отдела соцзащиты, и в администрацию Краснинской территории, и в «скорую», и в милицию. Не по одному разу звонили. Потому что дело к вечеру шло. Не зима, конечно, но все равно ночи зябкие…

Не дождавшись пока никого, Александра Васильевна собрала кое-какую еду, налила воды и пошла на пригорок…

…«Потерянным» (так назвала его Александра Васильевна) оказался мужчина лет сорока. Лицо побритое. Значит, еще недавно было у него какое-то пристанище. И одежда хоть и старенькая, но чистая. Кроссовки на ногах. А вот документов не было. И о себе человек почти ничего не рассказывал. Когда все съел, улыбнулся. Совсем как ребенок. Такие улыбки свойственны людям, про которых говорят: «Не в себе». Таких – неприкаянных, судьбой обиженных — особенно жаль. Не ведают, что творят, не понимают, куда идут. И все-таки с ними следует быть осторожными.

Геннадий Власович и Александра Васильевна не стали рисковать. Это ведь не кто-то из земляков-кокуйцев, которым они без особой опаски предоставляли кров. Все, что они могли дать этому незнакомцу, они дали. И еще звонили, звонили…

В свою очередь, как потом выяснится, звонила по поводу «потерянного» и специалист соцзащиты Людмила Нисова. От кого-то получала отказ, а кто-то обещал выехать при ближайшей возможности. А в это время на Кокуй уже опустилась ночь.

II. От всяких мыслей, от тщетных звонков, от жалости к незнакомцу у хозяев «крайней» хаты разболелись головы, поднялось давление. Впору и себе вызывать «неотложку». А на следующий день они позвонили к нам в редакцию.

Уже в первые минуты знакомства с Гордылевыми я невольно вспомнила пословицу: «Не было бы счастья, да несчастье помогло». Вот и в этом случае, возможно, и не узнали бы мы об этой замечательной паре, если бы Гордылевы не отправили в редакцию «SOS». Причем не за себя, за чужую душу просили. Да и сейчас, когда уже нет несчастного человека за окном их дома, все равно не успокоились. Поэтому я пообещала им обязательно отыскать адрес, куда все-таки увезли «потерянного». А приезжали на место его ночевки сразу два экипажа – милиции и «скорой».

«Скорая» базируется в медицинской амбулатории села Красное. Едем туда. А вот и фельдшер, которая выезжала на место, – Анна Котенева. Спрашиваю, действительно ли очень слаб был тот человек.

– Мы там часа два стояли, пока сотрудники милиции выясняли его личность. И за это время никаких признаков плохого состояния здоровья «путешественника» я не наблюдала. Померила ему давление: 120 на 80. Всем бы такое. И температура 36,6°. И когда я просила его подняться и походить – ходил. Слабости в ногах не было.

– Видимо, поел того, что принесла ему Александра Васильевна, и появились силы, – размышляю я вслух. – И все-таки тревога Гордылевых была не напрасной.

Вслух рассуждали и коллеги Анны Викторовны:

– Хорошо, что в это время не было экстренных вызовов. Машина-то «скорой» у нас одна, а обслуживаем мы девять населенных пунктов. Это семь тысяч человек. Был бы у нас стационар, могли бы положить туда человека. Но стационара теперь нет. Пустует здание, хотя и отремонтированное. Нет средств на содержание больных. Потому и везут их в районную больницу…

Потом мне рассказывают о ложных вызовах и вызовах к бомжам. Однажды их заметили под мостом. Вроде тоже ослабевших. Но когда приехала «скорая» по адресу «не дом и не улица», вместо благодарности фельдшер заслужила непечатную брань.

Но тот человек, найденный в Кокуе, был тихим, спокойным. Рассказывал, что идет из Новосибирска в Иркутск якобы получать пенсию. И что фамилия его Гладышев.

– Значит, в медицинской помощи «путешественник» не нуждался. Тогда кто и куда его отвез? – спрашиваю фельдшера Анну Викторовну. Она говорит то, что слышала:

– Вроде бы в наш краснинский интернат. Там он ночь провел, а на следующий день за ним из новосибирского интерната приехали.

Наша третья остановка – в Краснинском специализированном доме-интернате для инвалидов с нервными расстройствами.

Узнаем, что действительно одну ночь переночевал здесь человек по фамилии Гладышев. Приютили его здесь в одном из служебных помещений, то есть изолированном от всех. Потому что нельзя было обустраивать его в общей комнате, ведь человек мог быть носителем какой-то инфекции. Но и выставлять его на ночь за ворота тоже было как-то не по-человечески.

III. Конечно, не оставили бедолагу Гладышева и без еды. Аппетит у гостя, как рассказали мне в интернате, был неплохой. Однако здесь не подтвердили, что Гладышев из Новосибирска. Никакого звонка-«розыска» оттуда не поступало.

– А где сейчас Гладышев? – спрашиваю сотрудников интерната.

Они приглашают на встречу со мной одного из своих проживающих. Парень из категории дееспособных. То есть ему разрешается покидать территорию, покупать себе вещи и что-нибудь вкусненькое по желанию (после всех вычетов от пенсии у него остается еще несколько тысяч рублей). В общем, этот парень отдает отчет своим словам и действиям. И вот что я от него услышала:

– Утром мы принесли этому человеку еды и сигарет, с собой дали ему разной еды и две булки хлеба, потом вывели на дорогу, где ходят автобусы. Но только мы стали с ним прощаться, как тут же подъехала легковая машина. Из нее вышел мужчина и, обращаясь к нашему гостю по фамилии Гладышев, сказал: «Сколько тебя можно было искать? Садись». Гладышев сел тут же. Значит, он знал людей, которые за ним приехали…

Сотрудники интерната уже тогда пришли к выводу, что «потерянный» мужчина — из местных. А больше о Гладышеве никто ничего не знает.

Конечно, хотелось бы подытожить: хорошо то, что хорошо кончается, но…

Но, прежде всего, хорошо то, что в доме на окраине Кокуя живут славные люди – Геннадий Власович и Александра Васильевна.

– Если бы все были такими, как Гордылевы, то наверняка не было бы столько обращений в телепрограмму «Жди меня». Находились бы потерявшиеся люди! – вот такие отзывы услышала я о хозяевах «крайнего» дома. Пословица: «Моя хата с краю – ничего не знаю» явно не про них.

Уже после той истории с Гладышевым к воротам их дома подходило и подъезжало немало людей. Как и раньше, кто-то спрашивал дорогу, кто-то просил воды напиться.

– Я всегда думала, что на месте тех, кому помогали мы, могли оказаться наши дети, – так просто объясняет свое неравнодушие Александра Васильевна. А детей у Гордылевых пятеро – Татьяна, Сергей, Светлана, Наташа, Анна. Кто-то живет рядом, кто-то за тысячи километров. У всех хорошие семьи, дети. Но понятно, что и за взрослых детей переживают родители. Вот и тот «потерянный» тоже чей-то…

…Недавно мы вновь притормозили у дома на улице Степной. Рассказали уважаемым хозяевам, что Гладышева нашли.

– Только бы снова не потеряли, – вздохнула Александра Васильевна. И посмотрела в ту сторону, где на поляне, на пригорке, не смог подняться обессилевший человек. По возрасту годившийся ей в сыновья.

Фото автора.

Ленинск-Кузнецкий

район.