Безопасные 30%

Я о законопроекте со скучным названием «О внесении изменений в главу 26 части второй Налогового кодекса Российской Федерации», одобренном недавно в первом чтении депутатами Госдумы. Расшифровка изменений, предложенных правительством, – чисто кузбасская тема. Законопроект предлагает ввести дифференцированный порядок исчисления налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ) при добыче угля. То есть взимать один из основных для угольных регионов налогов с учетом самого вида топлива и условий его добычи.

На меткомбинаты идет уголь коксующийся, на электростанции – энергетический. И, как написано на фасаде офиса одной угольной компании, уголь – это наше (в смысле кузбасское) богатство. Есть еще бурый уголь, который не чета каменному, но тоже идет в топки котлов. Есть антрацит, почти чистый углерод, пригодный как для энергетики, так и для металлургии. В регионе это тоже есть, хоть и немного. Сегодня государство не видит разницы между видами угля. При расчете НДПИ все считается одинаково. Налог довольно простой – 4% с тонны добытого угля. Не «натурой», конечно, а с цены топлива. Оно, конечно, «коксовые» компании приносят казне куда больше денег – цена коксующегося угля существенно выше бурого. Но угольщики в принципе правы, когда сравнивают разрезы, где добывается бурый уголь, и тяжелые по геологии «коксовые» шахты. Зарабатывают с тонны последние больше, но и затраты на добычу у них выше, иногда даже запредельно выше.

О справедливости оценок угля в Госдуме заговорили еще года три назад, когда был внесен первый вариант законопроекта, не правительственный, а депутатский. В нем было много поправочных коэффициентов, учитывающих не только условия добычи, но и региональную специфику (добычу в центральной части страны, помнится, предлагали взять за единицу, а нашу Сибирь – посчитать по коэффициенту 0,5). Законопроект тогда называли проугольным. Уж слишком много в случае его принятия теряли бюджеты. Прежде всего региональные, получающие 60% от поступлений НДПИ (остальные 40% идут в федеральный бюджет). Кто уж лично «затормозил» депутатский вариант разного подхода к углю, сказать не берусь, но сегодняшний факт – автор нынешнего законопроекта сменился.

А предлагает правительство, во-первых, зафиксировать ставки с учетом стоимостного «веса» угля: за коксующийся уголь брать налог из расчета 50 рублей за тонну, антрацит – 45 руб., энергетический – 24 руб., бурый – 14 руб. (с поправкой на инфляцию). Во-вторых, поправочные на метанообильность и склонность пластов к самовозгоранию коэффициенты (понятно, что, чем выше опасность, тем итоговые ставки будут ниже). И в довершение ко всему – «подарок» угольщикам в виде налоговых вычетов на сумму затрат на безопасность. Не на все, впрочем, – ограничение в 30% от суммы исчисляемого налога. Но это, если единоразово. Допустим, потратила угольная компания 5 млн. рублей на безопасность в месяц (НДПИ рассчитывается помесячно), а сумма налога составила 20 млн. рублей. Получит казна в итоге от компании 15 млн. рублей. Но если при тех же 20 млн. рублей налога на безопасность пойдет 25 млн. рублей, вычитать траты в таком случае можно будет аж 36 месяцев.

Спрашивала угольных «генералов», рады ли они подарку. Они говорят, что считают, во что им это выльется. Вроде бы да. Богом данные крутые пласты прокопьевских шахт надо бы поддержать налоговыми послаблениями. А как быть с современными шахтами типа «Котинской», которая «в норме» по метану и самовозгоранию угля? Ей оставлять все «по полной программе»? Есть в Кузбассе другие новые шахты, склонные не к возгоранию, а, наоборот, к обводнению?.. Вопросы, вопросы… Перекроют их налоговые вычеты? Угольщики в ответ опять: «Так сразу не скажешь, нужно считать»… За них уже посчитала область. Еще в прошлом году в Госдуму ушло письмо, в котором говорилось, что областной бюджет в случае принятия законопроекта недосчитается 1,2 млрд. рублей. Сейчас сумма уточнена – уже под 2 млрд. рублей. Столько наши угольщики могут оставить «себе» на безопасность.

…Федеральные чиновники утверждают, что новый законопроект – стимул для инвестиций в безопасность: будешь вкладываться, тебя поощрят. Смотрим планы угольных компаний на этот год. Суммы по этой статье – от 200 (для середнячков) до 500 млн. рублей (для крупнейших). По сравнению с прошлым годом почти у всех рост, как и все последние годы. Замечу, без особого стимула. Само собой, у рубля на датчики метана или дегазацию особый счет – его всегда кажется мало на фоне затрат на новый экскаватор или комбайн, хотя современная техника и оборудование для проходки и добычи угля – тоже плюс для безопасности. Так что спокойная реакция угольщиков на законопроект вполне логична: «Да мы, собственно, и так вкладываемся. Запоздалые стимулы…»

Вот с казной все иначе. НДПИ – хороший доход, потому что стабильней, чем налог на прибыль. Цены на уголь падают, как и прибыль, но не так сильно бьют. Это Кузбасс испытал буквально в прошлом году. НДПИ сократился лишь на четверть по сравнению с 2008 годом, а налог на прибыль – в 3,6 раза. В этом году бюджет области должен получить с НДПИ 3,6 млрд. рублей. Сумма, сравнимая с объемом расходов на образование или социальные выплаты. Если бы правительственный законопроект уже действовал как закон, то с половиной этих денег можно было бы проститься. Все потому, что пока правительство не предусмотрело механизм компенсации бюджетных потерь области. Пока неясно и как государство собирается контролировать угольщиков на предмет целевого направления денег, которые им «подарят» на безопасность.