Пересадка сердца в Кузбассе?

Кузбасский кардиоцентр получил лицензию на трансплантацию сердца и буквально вплотную подошел к проведению таких операций больным, для которых это – единственный шанс продлить жизнь и существенно улучшить ее качество. Однако реализацию планов сдерживают несколько факторов.

Готовность № 1

В Сибири пересадкой сердца занимается пока только Новосибирский НИИ патологии кровообращения им. академика Мешалкина. Точных данных о том, сколько кузбассовцев получают там помощь, нет. Однако специалисты Кузбасского кардиоцентра полагают, что потребность в ней ежегодно могут испытывать до 100 человек.

Но когда они начали формировать лист ожидания на эту операцию среди своих пациентов, то столкнулись… с активным отрицанием. Мучаясь одышкой, с трудом выговаривая слова, люди возражали: «Все что угодно, только не пересадка!»

Между тем трансплантацию не назначают из прихоти. Этот вид лечения показан лишь тогда, когда все другие методы уже исчерпали себя и не дают результата, и продлить работу сердца нельзя ни лекарствами, ни вспомогательными операциями.

Уместна параллель с началом трансплантации в Кузбассе почки: более 40 лет назад люди, у которых собственные почки уже фактически отказали, тоже соглашались на пересадку неохотно. Центр трансплантации органов и тканей был создан при Кемеровской облбольнице в 1969 году. С тех пор здесь выполнено более 800 пересадок. Показатели летальности при трансплантации почки (а ведь ее проводят фактически безнадежным пациентам) снизились до 3,2%. Это уровень европейских клиник. Для сравнения: плановые операции по поводу язвы желудка дают до 6% летальности.

Кузбасские кардиохирурги считают, что «свой» вид трансплантации они сразу могут проводить на уровне ведущих клиник мира. И все основания для такой уверенности у них есть. За короткий срок коллектив, возглавляемый академиком РАМН Леонидом Семеновичем Барбарашем, прошел путь, на который могли бы потребоваться десятилетия. Технические возможности нового кардиоцентра, умноженные на возможности новых медицинских технологий и плюсы сотрудничества со специалистами из ведущих клиник мира, позволили совершить настоящий прорыв в лечении пациентов с заболеваниями сердца и сосудов – и количественный, и качественный.

«Число успешно выполненных кардиохирургических вмешательств измеряется уже десятками тысяч, – поясняет главный врач клиники НИИ комплексных проблем сердечно-сосудистых заболеваний СО РАМН Геннадий Моисеенков. – Наши специалисты владеют всеми методиками операций на сердце, кроме пока что трансплантации. Кстати, в техническом плане эта операция не самая сложная: основной этап продолжается минут 45-60. Тогда как реконструкция сосудов или клапанов сердца, то же аортокоронарное шунтирование, например, может длиться 6 часов и более. Кстати, впервые за Уралом эта операция была выполнена в 1987 году именно в Кузбассе – Леонидом Семеновичем Барбарашем. 15 лет назад тоже приходилось подолгу уговаривать согласиться на это вмешательство тех, кому оно было жизненно необходимо. А сейчас пациенты просто записываются в очередь на операцию и ждут.

Кардиоцентр закупил и апробировал оборудование, необходимое для пересадки сердца. Специальную подготовку в Федеральном научном центре трансплантологии и искусственных органов им. академика Шумакова прошли более полутора десятков наших сотрудников: кардиологи, кардиохирурги, анестезиологи, операционные медицинские сестры… Мы заручились поддержкой Кемеровского областного центра трансплантации органов и тканей, где четко отлажена диагностика совместимости органов донора и реципиента и накоплен богатейший опыт лекарственного сопровождении больных после трансплантации. Коллеги из московского НИИ трансплантологии несколько раз приезжали в Кемерово, чтобы оценить нашу готовность. Вопросов у них нет».

Деликатный вопрос

Деликатный вопрос, который все еще остается на повестке дня, это вопрос забора донорских органов.

Федеральный закон «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», вступивший в силу с 1.01.2012 г., закрепляет основы правового регулирования отношений по трансплантации. В нем сказано, что граждане могут в устной форме в присутствии свидетелей или в письменной форме, заверенной руководителем медицинской организации либо нотариально, выразить согласие или несогласие на изъятие органов и тканей из своего тела после смерти. В случае отсутствия волеизъявления умершего такое право предоставляется его супругу или одному из близких родственников. Причем информация о наличии этого волеизъявления должна быть внесена в медицинскую документацию гражданина.

Забор органов и тканей не допускается, если медицинская организация поставлена в известность о том, что предполагаемый донор при жизни либо его родственники после его смерти заявили о несогласии на изъятие органов и тканей.

Если ни «за», ни «против» никто не высказался, но нет оснований полагать, что умерший возражал, действует принцип презумпции согласия, допускающей изъятие тканей или органов у трупа.

В России забор органов у донора разрешен по критериям смерти мозга, когда человек перестает существовать как индивидуум и превращается в «препарат», дыхание и сердцебиение которого поддерживаются лишь за счет медицинской аппаратуры. Как правило, такое случается после тяжелых черепно-мозговых травм или гибели мозга в результате заболеваний.

«Смерть мозга определяется на основе специальных строго регламентированных клинических тестов, причем диагноз устанавливает консилиум в составе самых опытных врачей: невролога, реаниматолога-анестезиолога, судебно-медицинского эксперта и руководителя клиники, – подчеркивает Геннадий Моисеенков. – Западные трансплантологи работают по критериям смерти мозга уже давно, их общество к этому готово. У нас готовность намного ниже».

Действительно, на бытовом уровне трудно поверить в то, что близкий человек уже мертв, хотя он находится в реанимации и пусть с помощью искусственной вентиляции легких, но дышит. Как непросто осознать и то, что где-то есть другой человек, который пока жив, но его жизнь из-за недееспособности его органов сильно ограничена по срокам…

А как у них?

У них, в смысле за рубежом, по-разному. При этом трансплантологи всего мира едины в одном: в недопустимости убийства людей с целью изъятия их органов. Во многих государствах приняты специальные законы или разделы в Конституции, регулирующие основные этапы национальных трансплантационных программ.

В Западной Европе, в частности, в Австрии, Бельгии, Венгрии, Испании, Чехии, правовые нормы ориентированы на принцип презумпции согласия. Пример Испании особенно показателен. Еще несколько лет назад к вопросам органного донорства общество относилось там примерно так, как сегодня в России. Затем усилиями церкви, правительственных структур, СМИ отношение изменилось в лучшую сторону. И сегодня перед входами в испанские церкви, больницы, магазины и другие посещаемые места можно увидеть плакаты примерно такого содержания: «Не берите органы с собой на небо, там они вам не потребуются, а здесь, на земле, они очень нужны людям!»

А вот в США, Германии Канаде, Франции, Италии и пр. действует принцип презумпции несогласия, или «испрошенного согласия». В соответствии с ним использование органов и тканей человека без его юридически оформленного согласия недопустимо. И жители Англии, например, рядом с водительским удостоверением держат прижизненное разрешение на забор органов после своей смерти…

Валентина АКИМОВА.

НА СНИМКЕ: Количество высокотехнологичных операций, выполненных в кардиоцентре, измеряется десятками тысяч.

Фото Федора Баранова.

Комментарий

Трансплантация как дар любви

Протоиерей Геннадий КНЯЗЕВ, руководитель отдела благотворительности и социального служения Кемеровской и Прокопьевской епархии:

– Русская православная церковь учит, что смерть – это не конец, а переход к началу новой жизни. Соответственно отношения любви друг к другу со смертью не прекращаются. Христос в Евангелии призывает: «Любите друг друга, как Я возлюбил вас. Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин 15:13). И Господь подкрепляет эти слова, отдавая на Кресте Свою жизнь за людей. И в этом смысле Православная церковь приветствует трансплантацию органов, расценивая ее как дарение себя, продлевание этим жизни ближнего.

Донорство – это выражение человеческой любви. А всякое принуждение или коммерческое обращение с донорскими органами не является актом дарения. Церковь предостерегает от этого.

Что же касается проблемы недоверия людей к трансплантологии, думается, что все действия врачей должны быть открытыми. Когда вся общественность станет соучастником процесса обсуждения темы донорства органов, когда всякий поймет, что его мнение услышано, тогда и опасений и противодействия станет меньше.