Наша экспедиция: с «Кузбассом» по Кузбассу. Красавица Томь

Окончание. Начало в номерах за 14, 17 и 20 июля

На теплой земле

По карте на берегах среднего течения Томи чередой бывшие деревни. Их земли ещё не заросли быстрым березняком и шустрым осинником и тут охотно селятся новокузнецкие дачники. Осваиваются и такие берега, где не вырастишь ни капусту, ни морковку. У Ярыгина камня, что рядом со Светлой курьёй (когда-то, было дело, мы тут поймали судака эдак под три кило), подрастает небольшой посёлок. Старожилом тут Матвеич – бывший шахтёр, оттрубивший на «Октябрьской» сорок с лишним лет. У него дом из калиброванного лафета на берегу, баня, летняя кухня, небольшая пасека, моторка, собаки и ручной вороненок Каркуша. А ещё родничок, бьющий холодной струёй прямо из скального разлома, прибрежный лес водорослей, откуда он удит «вот таких» сорожек, и нечастая возможность поговорить с проезжающими, такими, как мы, подгрёбшими запастись водичкой.

Матвеич даже в воду забредает, провожая нечаянных гостей…

А вода в эту жару так и манит. И никакая органическая-неорганическая зараза не страшна. Поэтому команда купается.

Сергей, понятное дело, демонстрирует класс, э-э-э, выдрючиваясь то стилем «дельфин», то взбивая реку «кролем», а

то и вовсе переходя на «брасс». Володя Доценко ныряет и вдохновенно орёт. Владимир Иваныч степенно омывает тело. Капитан Егор надевает спасательный жилет и валяется на воде, как на домашнем диване. Юрий забредает по колено и высматривает кадры. А я, сознающий проблемы своих сердечных клапанов и желудочков, ограничиваюсь умыванием и надеванием на голову намоченной шерстяной шапки – голова охлаждается и отчасти тело, потому что прохладные ручейки с той шапки приятно ползут по спине.

Вечером опять горячий закат. А утром встречный ветер.

Между тем мы входим в Бычье горло. По правому берегу вырастает Салтымаковский хребет, а по левому – Ажендаровский. Это часть кузбасской Мелафировой подковы – невысоких, не выше 700 метров гор, простирающихся дугою стокилометрового радиуса с севера на юг и доходящих до Новокузнецка.

Мелафир – горная порода, род базальта, того же исторического возраста, что и угольные пласты, образовавшиеся близ неё. Буквальный перевод – «черный порфир», хотя какой же он чёрный: мелафировая подкова Кузбасса состоит из бурых, зеленоватых и красноватых пород. Обочь неё находятся наши основные угольные месторождения, как разрабатывающиеся, так пока и лежащие втуне.

А мы, говорю, входим в Бычье горло. А оно нас не пускает. Северный ветер гонит судно назад. В Новокузнецк, куда неохота.

Команда лопатит воду уж несколько часов, но до островной системы, знаменующей конец тому горлу, мы шибко не продвинулись. Капитан рождает отчаянную идею – бурлачить. Разматываем чалку, и главный бурлак бредёт вдоль берега, по камням и осоке, путаясь в водорослях и спотыкаясь об коряги, тащит рафт. Вспомогательный бурлак отталкивает жердью судно от берега и бредёт вслед. Созерцатели сидят на носу рафта и сочувствуют бурлакам, а двое свободных членов команды тащутся вслед, потея и отмахиваясь от гнуса, который тут, в прибрежье, особенно густ и многоголосен.

Вспоминаю бодрую песенку Визбора:

Отправляем телеграмму,

Ни одной в ней запятой,

В ней всего четыре слова:

«Мама я хочу домой!»

Команда даже не улыбнётся. Устали.

Наконец, Ажендарово. Тут биостанция Кемеровского университета. Поднимаюсь на берег. Встречают не слишком приветливо. Дескать, много вас таких ездит мимо и выдаёт себя за журналистов, а потом бельё с верёвок пропадает.

Мне, собственно, только выяснить надо, есть ли связь. Проводная, само собой: мобильники давно уж, с Осинового Плёса, ни на что не реагируют.

Связи нет. Вроде есть в Салтымакове.

И опять гребля.

Наконец, по курсу из-за островов появляется рыжая, ах, нет – буланая полоска Салтымаковского яра. И течение на перекате помогает нам.

Вечереет. Заходящее солнце ранит глаза.

Чалимся. Тут, в начале деревни, помнится, когда-то была пристань, отсюда уходил в Кемерово рейсовый теплоход «Заря» и берег гудел разговорами пассажиров. Нынче пусто. Само село тоже пустое. Нынче здесь постоянно живёт меньше полусотни человек – было же в период расцвета около двух тысяч, школа, сельсовет, отделение совхоза, леспромхоз и лесхоз. Строительство Крапивинского гидроузла разогнало-расселило-разбрело народ. Хорошо ещё, что не успели сжечь дома, как сожгли их в Ажендарове.

Посланцы, однако, нашли на берегу магазинчик. И при нём телефонную антенну и поговорили с редакцией – вы ведь уже поняли, что мы, устав и вымотавшись, решили завершить путешествие.

Договорились о рандеву ниже по течению, за паромной переправой, до которой ещё километра четыре.

А пока ставим палатки. Прямо тут, на этих заиленных камнях.

Ужинаем, чем Бог послал. А послал он нынче три баллона «жигулёвского» и свежий – о, счастье! – хлеб.

Послевкусие

Утром доцарапываемся (встречный ветер задул с новой силой) до бурой скальной стенки, обозначающей с левого берега Томи устье Лачиновской курьи (самое рыбное место на свете, но там сейчас заказник или даже заповедник), а чуть ниже – паром.

Выгружаемся. Сушим и сворачиваем рафт. Выпиваем по прощальной «грамульке».

Программа похода почти выполнена. Говорю «почти», потому что планировали финишировать у Зеленогорска, но туда ещё минимум полтора дня ходу.

— А может, на будущий год продолжим? – спрашиваю команду.

— Это можно! – откликается матросня с вялым энтиузиазмом.

Можно. За зиму соскучатся по реке, и снова потянет ловить солнечных зайчиков в перекатах, следить за вспухающими из глубины омутов «грибами», наблюдать, как играют в небе коршунята, слушать ночного соловья и дневную славку, просыпаться до света, удить окуней и сорожек, палить костры и вообще жить вольной волей – и наплевать, что из всех «коммунальных удобств» у тебя только спички.

Неделю мы провели, говоря пышнословно, вдали от домашнего очага. Немного. Но за эти немногие дни мы вернули себе ОЩУЩЕНИЕ РЕКИ. Мы вновь почувствовали своё кровное с ней родство. И она, которая пребудет вовеки веков, была добра и благосклонна к нам…

Василий ПОПОК.

Фото Юрия Дьяконова.

Новокузнецк – Славино – Ячменюха – Нижняя Терсь – Бунгарап – Салтымаково – Кемерово.